Тайга - Лина Кэрл

— Лана, ты проснулась? К тебе гости.

Она улыбалась, стоя в дверях моей комнаты и вытирая о фартук испачканные мукой руки. В воздухе витал аромат ванили. Катя готовилась получить диплом юриста, но ее истинным призванием была кулинария. От вида ее вкуснейших пончиков, посыпанных шоколадной крошкой, просыпался волчий аппетит. Я сладко потянулась.

— Сколько сейчас?

— Десять.

— Так много?! — Я махнула головой, сбрасывая остатки сна. — У тебя же скоро поезд!

— Ничего, время еще есть. Почему вчера быстро вернулась?

— Скучно стало. Кать, а ты слышала что-нибудь об Азарове? — спросила я, вспоминая прошлый вечер.

Сестра внимательно посмотрела на меня и села рядом. Я любила Катю, а она — меня. Несмотря на разницу в возрасте, мы были очень похожи. Одинаковые каштановые волосы, фигуры, походка — все это давало нам возможность не раз дурачить знакомых. В детстве, пока родители были на работе, Кате доставалась роль няни. Когда мы гуляли, она заботливо следила, туго ли у меня завязан шарф, надеты ли варежки. Она могла дать отпор любому хулигану, обидевшему ее маленькую сестренку. Привычка опекать меня сохранилась и по сей день. Катя всегда была осторожной и рассудительной, но такой доброй и родной. Я крепко прижалась к ней.

— Как жаль, что ты опять уезжаешь, — грустно вздохнула я.

Она провела рукой по моим волосам и серьезно сказала:

— Лана, Азаров — парень из плохой компании. Рассказывай, что случилось? — вернулась она к моему вопросу.

— Ничего. Просто… столкнулась с ним недавно.

— Он тебя обидел?

— Что за глупость?! — соврала я, не желая расстраивать сестру. — Всего лишь стало интересно. Учимся в одной школе, а ничего о нем не знаю. Он действительно такой деловой или прикидывается?

— Очень прошу не связываться с ним. Он живет с дядей, а этот дядя… — Катя задумалась, пытаясь что-то вспомнить. — Кажется, Марком зовут, тот еще тип. Говорят, богатый до одури, хотя и торчит в этой дыре. Владеет баром, где собираются наркоманы и всякие отморозки. Скорее всего, он из бандюков. Может, вор в законе, а может, еще хуже. По нему давно тюрьма плачет. Думаю, Азаров такой же. Так что постарайся держаться от них подальше. Скоро окончишь школу, и мы навсегда уедем отсюда. А пока сиди тише воды, ниже травы. Обещаешь?

— Обещаю. — выпалила я.

Катя облегченно вздохнула и подошла к двери.

— Что сказать Кире?

— Пусть проваливает, я на нее обижена, — буркнула я.

Через минуту Перлов и Власова были в моей комнате. Я сделала вид, что не замечаю гостей, и медленно стала заправлять постель.

— Ланочка, не дуйся! Мы все объясним! — Кира с ногами залезла на кровать, взяла меня за руку и усадила рядом.

— Хорошо, что там у вас?

— Только не перебивай, — выдохнула подруга, взглянула на Перлова и начала рассказ: — Вчера утром мы отправились в соседнюю деревню. Там живет одна старуха. Знаешь, та, которую все колдуньей называют.

— Видок у нее тот еще… — не смог сдержаться Макс.

— Это точно! — Кира поежилась. — Так вот, старуха, одетая в тряпье, похожее на мешок из-под картошки, предложила войти и усадила нас на старый диван…

— Знаю, зачем вы пришли, — прошипела колдунья. — Эскери предупредил. Я расскажу, о чем вам разрешено знать.

— Простите, — перебила ее подруга, — кто предупредил?

— Эскери. Дух тайги! — ответила ведьма и продолжила: — Думаешь, медальон случайно попал к тебе в руки? Процесс превращения начался. Она должна быстрее отыскать второй ключ, чтобы в день зимнего солнцестояния преображение завершилось.

— Кто такая эта «она» и что за преображение? — спросила Кира.

— Хранитель, конечно! — разозлилась старуха. — Когда самая длинная ночь скроет солнце, она постигнет высшую тайну и сможет овладеть великой силой стихий. Тьма давно сгущается над нами. Она избрана защищать тайгу и удерживать равновесие. Ты должна охранять колыбель. Когда станете холодными…

— Холодными? Мы что, умрем? — не выдержала Кира.

— Вы будете живы, но человеческие чувства в ваших сердцах заледенеют. Только холодный рассудок станет управлять вашими действиями.

— Значит, мы сможем колдовать? — с надеждой допытывалась подружка.

Ведьма громко рассмеялась.

— Колдовать?! Вы даже не представляете, насколько изменитесь!

— А почему именно мы? — Власова продолжала засыпать старуху вопросами.

— Тайга сама выбирает. Она знает каждого, кто живет в ней. Она слушает, наблюдает, ждет. Смотри, не потеряй его, ведьма указала корявым пальцем на медальон. — Он защитит вас, пока вы еще люди.

Затем колдунья подошла к окну и тихо пробормотала:

— Спасибо, Эскери. Я исполнила миссию. Я готова.

— Подождите, — попыталась подруга вернуться к разговору. — Что надо делать-то?

Но старуха не шелохнулась.

* * *

— Даже представить не можешь, как я испугалась! Бррр… — посмотрела на меня Кира и снова поежилась, будто в комнату залетела стужа.

— А дальше что? — спросила я.

— Ничего. Макс взял меня за руку и вытащил на улицу.

Минуты две мы молча смотрели друг на друга. Наконец я не выдержала.

— Слава богу! Хотя концовку можно было поинтереснее придумать, сюжет-то вон какой! Перестаньте… — я хитро взглянула на завороженные лица и легко толкнула подругу в плечо. — Какие же вы все-таки актеры. За дурочку меня держите? Можно было так и сказать: «Милана, прости, но старые чувства нахлынули, сердечные дела…» Неужели я бы не поняла вас?

В этот момент сестра заглянула в комнату, впустив необыкновенно аппетитный запах печеного теста:

— Будете пить чай? Я обалденные пончики испекла…

— Слушай, Кать, — перебила я, — как думаешь, у тайги есть стражи?

— Вряд ли. Хотя помнишь, как ты в детстве зверюшек лечила? Весь балкон был в коробках с ежами и воробьями. Папа аж домик тебе построил.

Конечно, помню. Я и сейчас тайно бегаю в тот дом на опушке. Когда я была маленькой, каждое утро выходила в лес с корзинкой, полной семян, кусочков хлеба, ягод. Мне казалось, что таежным жителям грустно и страшно в лесной чаще. Я пела им песни, рассказывала сказки. Однажды наткнулась на барсука, который попал в капкан. Не раздумывая, освободила его, приложила к ране подорожник и долго гладила, пытаясь передать ему частичку любви. Я знала каждую тропинку, каждый уголок, где могли скрываться мои маленькие друзья. И если они нуждались в помощи, несла их домой, обливаясь горючими слезами.

Однажды терпению отца пришел конец. Он построил на опушке небольшую сторожку, в которой я могла ухаживать за животными. Я смастерила сотню кормушек, разукрасила их яркими цветами и развесила на деревьях вокруг хижины, чтобы каждая птица чувствовала себя как дома. Синицы, голуби, воробьи, снегири и даже вороны начали наведываться в это укромное местечко и лакомиться оставленными для них угощением. Я стала их