Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Олгрен поклонился — а потом взял её увечную руку и поцеловал. Свой подарок сделал, поделился иномирной Силой.

— Не браните старого пирата, леди Карла, — сказал он почти нежно. — Пусть Клай знает. Когда ему станет совсем нестерпимо — пусть он знает, что у него есть три шага форы. Это не помешает. А я удаляюсь. Остаюсь искренне преданным вам, — и отвесил поклон. — Тебе же, Клай, желаю уцелеть и сделать всё, чего ждут от тебя. Мне представляется, ты сможешь.

И вошёл в зеркало, сомкнувшееся за ним, как вода.

Глава 2

Мы даже успели чуть-чуть подремать — и просыпаться было тяжело. Вдобавок наступало ненастное утро, серенький рассвет еле брезжил, капли дождя катились по стеклу, как слёзы. Холодное нынче лето…

Я слышал, как потихоньку вернулся Барн и как он возился в своей каморке. Надо думать, собирал какие-то мелочи, которые мы ещё не уложили. Тяпка попыталась забраться к нам на койку, сообразила, что ей не хватит места, и устроилась на туфельках Карлы.

Но перед этим Карлу разбудила. Потыкала своими жёсткими лапами.

— Светает, — сказала Карла и зевнула. — Мне надо собираться. Не хочется, как не хочется… но просто надо… кальмарьи потроха, как же не хочется!

— Так ведь ещё совсем темно, — сказал я. — Ты ведь не собираешься пешком бежать до Дворца?

— Я велела Норису прислать к офицерскому приюту мотор в шесть часов утра, — сказала Карла с досадой. — Надеюсь набраться мужества и уехать… чтобы не голосить на перроне, как несчастные горожанки тогда… зимой. Всё понимаю, но…

— Четвёртый Узел, — сказал я. — Теперь никакие расстояния не считаются. И ничто не считается. Между нами — мистическая связь. И если у меня вдруг получится сочинить для тебя стихи — я покажу их тебе сразу. Отправлю с дипкурьером.

— Трепач, — мрачно отрезала Карла, села и принялась потягиваться. И вдруг что-то вспомнила: — Ну-ка встань!

— Есть! — гаркнул я и вскочил, сделав по возможности вид лихой и придурковатый.

Карла, мигом собравшаяся, зажгла рожок и уставилась на мои бёдра.

— Мне ночью показалось, — сообщила она, — что ход тазового сустава у тебя как будто не такой свободный, как у живого. Повернись.

— Ай! — сказал я. — Щекотно же!

— Не дёргайся! — приказала Карла. — Я заметила ещё ночью, только ты меня отвлёк, и я забыла проверить. Вот сюда подвинь. А подальше можешь?

— Смилуйтесь, леди-рыцарь! — взмолился я. — Я при жизни и наполовину так не мог! У меня всегда были проблемы с ногами. Сейчас лучше, серьёзно. Фогель подпиливал суставы, чтобы убрать эту гадскую скованность…

— Ну ладно, — вздохнула Карла. — Поверю. Но всё равно спрошу у Фогеля, твои это особенности или у этой модели здесь ход коротковат… О!

— Ага, — сказал я. — Здесь всё идеально вообще. Вот не надо было хвататься!

Потом Карла сидела у меня на коленях, ко мне лицом, положив голову на плечо. Я её держал, как язычок пламени, Дар светил сквозь нас так, что, кажется, был виден простым глазом. Но, надеюсь, вампиры уже не дымились в своих гробах.

Это был уже не обряд. Любовь, просто любовь.

— Ума не приложу, как я буду без тебя, — сказала Карла. — Ослик фарфоровый.

Я тоже ума не приложу, подумал я и сказал:

— Мы не будем друг без друга. Больше уже никогда не будем. Даже если нам придётся расстаться, всё равно — четвёртый Узел, ты ж понимаешь.

Она погладила горячей живой ладонью мою маску:

— Нам правда пора.

— Точно, — сказал я. — Нам правда пора.

Я помог ей зашнуроваться. Она приколола мне аксельбант. Мы вдвоём смотрелись в то самое зеркало — и Тяпка крутилась рядом и подсовывала острую морду под руки, требуя ласки.

Барн сказал из-за двери:

— Так что… это… леди Карла, ваш-бродь, я войду?

— Валяй, — сказал я.

Барн вошёл и внёс ещё один заварник, в котором, судя по запаху, был сбитень с мёдом. В другой руке у него был бумажный фунтик с засахаренными пышечками.

— То есть, — смущаясь пояснил он, — для леди. На завтрак. Я понимаю, леди Карла, вы, небось, по утрам кавойе пьёте, да только наш трактирщик и слова такого не слыхал.

Карла мотнула головой и грустно улыбнулась:

— Я всё пью. Кавойе, травник, просто воду. Спасибо. Как твой глаз, Барн?

— Прощения просим, — ещё больше смутился Барн, — какой глаз, леди Карла? Простой или искусственный?

— Насчёт простого — это к медикам, — сказала Карла. — Как искусственный? Хочешь сбитня?

— Благодарствуйте, — ухмыльнулся Барн и взял кружку. — Искусственный-то? Да слабенько как-то видно. Тут, по всему, привидений ни единого нету. И тварей адских нету. Вот только… — и вдруг побагровел и замялся.

— Ты чего? — строго спросила Карла.

— Ну… — Барн почесал в затылке, блуждая взглядом по стене. — Как вчера-то тут у нас полыхнуло — это, прощенья просим, аж с Корабельной улицы было видно… Вы до сих пор того… прощения просим… светитесь оба.

Карла прыснула.

— Дар у Барна слабенький, — сказал я. — Еле-еле теплится, даже несмотря на такую серьёзную жертву. Видимо, мы с тобой и вправду недурную свечку зажгли вчера.

И тут Тяпка залаяла, поднимаясь на задние лапы: по тихой, ещё только просыпающейся улице подъезжал мотор.

Мне сразу стало холодно. До озноба.

Мы переглянулись — и Карла кивнула:

— Это за мной.

— Мы увидимся, — сказал я. — Может быть, даже скоро.

Карла остановилась у дверей, грызя костяшки пальцев на изуродованной руке. И вдруг мотнула головой:

— Берите ваши вещи! Барн, прихвати чемодан их благородия! Прокатимся на королевском моторе до вокзала!

Долгие проводы — лишние слёзы…

Мы вышли в холодное пасмурное утро. Водитель мотора подбежал к нам с зонтом, но Карла мотнула головой: «Не надо, спасибо», — пошла через улицу, подставляя дождю лицо. Я забрал у Барна второй чемодан — если бы не книги, наше барахлишко уместилось бы в солдатских ранцах. Водитель, молодой, в форме жандармского поручика, посмотрел на нас с любопытством и даже, пожалуй, восхищённо. Тяпка встряхнулась и весело запрыгнула в мотор, разлеглась на широком сиденье…

От Карлы шло нежное тепло, которое я чувствовал то ли Даром, то ли, каким-то чудом, своим механическим телом. Она держала меня за руку, перебирала мои пальцы — и глядела на мои пальцы, прятала глаза. Я снова начал бояться, что она заплачет.

Но Карла держалась.

— Носи маленькое зеркало всегда с собой, — говорила она, так и не глядя на меня. — И зеркальный эликсир. Мало ли что… Когда определишься с жильём — сразу поставь защиту, только внимательно, ничего не пропуская… не только на двери