Как повзрослеть, не умерев - Джиён Кан

в узкий родовой канал, все ее тело оказалось словно обернутым в пленку, а плоть пронзила такая сильная боль, словно ее разрывало на части. Джэи с трудом высунула голову и перевернулась, но тут доктор схватил ее за подмышки и вытащил на свет, как редьку из грядки. Девочку тут же ослепил яркий свет, ее охватил ужасный холод, а грудь сдавила резкая боль, которая продолжалась до тех пор, пока альвеолы полностью не раскрылись.

– Время родов – девять часов пять минут утра. И роженица Ким Ынхе, и ее ребенок полностью здоровы. Сейчас мы наложим матери несколько швов, а затем отправим их обеих в палату восстановления. Не волнуйтесь. Это совсем не больно.

Услышав имя Ким Ынхе, Джэи вздрогнула от страха и расплакалась. Ей было жутко, что у мамы из этой жизни оказалось то же имя, что у мамы из прошлой. Поскольку в той жизни Джэи умерла, не успев выучить корейский алфавит хангыль, она не подумала, что женщины могли просто оказаться тезками и их имена могли содержать разные иероглифы.

– Мамочка, давайте я помогу вам дать ребенку грудь.

Медсестра ополоснула тело Джэи теплой водой, туго завернула девочку в хлопчатобумажную пеленку и положила ее рядом с грудью Ынхе. С помощью медсестры молодая мама развязала пояс халата, распахнула верхнюю его часть, вынула сосок и просунула его между губами Джэи.

– Ого! У вас замечательные соски! Вам будет легко кормить грудью, – похвалила медсестра.

Большие, круглые соски, похожие на виноградины, раньше были причиной комплексов Ынхе, но для кормления грудью подходили идеально. Как только Джэи начала сосать мамину грудь, она убедилась, что ее мама в настоящем – точно Ким Ынхе из прошлой жизни. Девочка прекрасно помнила размер сосков и то, как они ощущались во рту, ведь она сосала мамину грудь каждый день до тех пор, пока ей не исполнилось два года. А запах тела, исходивший из подмышек Ынхе, и вкус грудного молока развеяли остатки сомнений.

Больше всего в этой системе реинкарнации Джэи не нравилось то, что каждый раз каждый момент был слишком ярким. Через семь часов после рождения девочка встретила своего главного врага из прошлой жизни, бабушку, которая оказалась немного моложе и менее разговорчивой, чем в прошлой жизни. Бабушка долго мыла руки над раковиной, а затем протирала их дезинфицирующим средством, прежде чем взять внучку на руки. Джэи захотелось отрыгнуть только что выпитое молоко, но единственное, что новорожденный ребенок может сделать самостоятельно – это громко заплакать.

– Боже благодатный! Поблагодарим Господа за то, что Он дал этой семье в дар младенца. Верим, что он дарует им благословение и жизнь, наполненную радостью и хвалой. Вознесем же молитву во имя Иисуса Христа. Аминь.

Джэи заплакала, кривя лицо так, словно была сатанинской куклой. Но бабушка нежно улыбалась, как экзорцист, который только что смог изгнать злого духа, и заливалась слезами радости. Однако в памяти Джэи запечатлелся другой образ бабушки – чудовище с пустыми глазами и кожей, которая стекала, словно свечной воск. Для неизвестного существа, которое дало девочке шесть шансов, бабушка выглядела слишком ласковой и нежной.

– Если бы твой свекор был жив, он бы вызвался сам за тобой ухаживать. Точнее, ухаживать за тобой пришлось бы мне, а он бы только веселился с внучкой. Кстати, кажется, с больничным браслетом что-то не то.

Джэи поняла, что что-то не так. Это же дедушка положил в бабушкин рюкзак трусы, испачканные какашками! Неужели он за это время уже умер? Тогда, выходит, она переродилась в теле своего младшего брата или сестры? В голове все перепуталось.

Через три дня Джэи получила имя. Ее назвали Джэи. Возможно, она получила имя в честь умершей старшей сестры, но в конце концов Джэи снова была Джэи. Когда их с мамой перевели в центр послеродового ухода, бабушка, приходившая навестить их раз в два дня, говорила только приятные вещи.

– Я думала, родится принц, а оказалась принцесса. Бабушка так удивилась, когда увидела, что на браслете написано «девочка». Но неужели у новорожденного ребенка могут быть такие густые волосы? И такие черные бровки! Юджин был не таким, когда родился, похоже, повезло ему жениться на твоей маме – она улучшила гены нашей семьи. Ты такая прелестная леди! Мы очень рады любому ребенку! Ох, тебе не нравится? Малышка, тебе страшно, что старуха все время глядит на тебя? Ладно. Пойду-ка я домой и закончу вязать твои носки. Но я же думала, что родится мальчик, и выбрала синюю пряжу!

Бабушка положила внучку в колыбель и собралась уходить.

– Кстати, Ынхе. Здесь совсем немного. Оплати послеродовой центр, а если что-то останется, купи что-нибудь вкусненькое. Ты еще молода, так что сможете сразу пойти за вторым, правда?

Бабушка стремительно сунула конверт с деньгами под подушку маме и убежала. Ынхе всегда была недовольна тем, что ее муж Юджин был единственным сыном, да еще и в четвертом поколении.

Когда Ынхе выходила замуж, ее родителям одинокая свекровь была не по душе. Они и без того беспокоились, каково дочери придется в браке, а еще понимали, что в случае болезни свекрови забота о ней ляжет на плечи Ынхе, ее единственной невестки. Но болезнь казалась чем-то далеким, а если свекровь и страдала каким-то недугом, то только излишней добротой. Когда Юджина перевели служить ближе к границе с Северной Кореей, он приходил домой только раз в неделю. Пока сын был занят, именно свекровь молча помогала по дому и сопровождала невестку на предродовые осмотры. Она даже заполняла холодильник молодой семьи различными блюдами из редьки, приготовление которых отнимает немало сил, готовила комгук[4], который нужно долго варить на медленном огне, чтобы он побелел, а также по кулинарным книгам осваивала картофельные ньокки и рататуй, которых никогда до этого раньше не видела и не ела. До самого позднего срока беременности даже врач был уверен, что родится мальчик, и только на тридцать пятой неделе со смущением сказал, что в животе Ынхе сейчас маленькая принцесса. Юджин так и не сказал матери правду до самого рождения Джэи, зная, как та расстроится. Поэтому бабушка смутилась, когда впервые увидела пол ребенка на больничной бирке, прикрепленной к ножке Джэи.

Юджин коснулся своего лба, холодного от пота. Все, что говорила Джэи, было правдой. У его матери, бабушки Джэи, появились странности, когда девочке было около двух лет. Даже если не брать во внимание вечные требования завести второго ребенка, она стала больше, чем когда-либо, вмешиваться в домашнее хозяйство и воспитание Джэи, а