Мы, Николай II. Годы 1914-… - Станислав Черняк

Совсем не хочу, чтобы вы меня поняли превратно. Я никоим образом не являлся поклонником и фанатом Австро-Венгрии. Искусственно слепленная Габсбургами держава трещала и грозилась в любой момент развалиться на куски. Понятно, что почтенный возраст её императора Франца Иосифа тоже во многом этому способствовал. В российские интересы такая нестабильность совершенно не входила. А я лично, хорошо зная о предстоящих событиях и их последствиях, вообще всецело был настроен сохранить жизнь австро-венгерскому наследнику Францу Фердинанду, дабы постараться не допустить начала Первой мировой войны.

Я и мои ночные гости присели у стола. Время было позднее, а потому я попросил подать нам только чай и бутерброды с сыром и ветчиной. Да, кстати, моим вторым гостем и попутчиком в предстоящем опасном путешествии был хорошо вам знакомый Григорий Ефимович Распутин. Чтобы не привлекать внимания столичных журналистов, под предлогом временного отбытия в родную деревню он выехал в Будапешт пару дней назад. Почему я пригласил его в Сараево? Довода два — хорошее знание людей и недюжинные экстрасенсорные способности. Кто знает, что нам более потребуется для осуществления намеченной миссии?

Георгий Дмитриевич тоже был приглашён составить нам компанию. В отсутствии телевидения и интернета господин Маврокордато был поистине незаменим, будучи в состоянии дать оперативную характеристику любому более-менее крупному персонажу предстоящего действа. Параллельно я планировал ещё в пути плотно пообщаться с ним, дабы восполнить определённые пробелы в теме современной австро-венгерской политики, в которой, признаюсь, я был дилетантом, а мой новый попутчик — профессионалом.

Проговорили мы почти до пяти утра. Маврокордато показывал фотографии, я внимательно изучал лица незнакомых мне людей, стараясь отложить в своей памяти, а потом передавал фото Распутину, который, произведя несколько загадочных пассов, дополнял рассказ Георгия Дмитриевича описанием своих наблюдений и ощущений. Глаза мои начинали слипаться, и я, извинившись перед своими коллегами, распорядился устроить их через одно купе от меня, а сам прилёг и моментально погрузился в странные грёзы, в которых совершенно незнакомые мне люди сначала оживлённо разговаривали на непонятном мне языке, а потом, положив руки на плечи друг другу, неожиданно начали водить всё убыстряющийся хоровод под звуки знакомой мелодии.

— Это танец сиртаки, — с улыбкой произнёс проникший в мой сон Распутин. — Это не народный греческий танец, а специально созданный в 1964 году для греческого фильма «Грек Зорба». Он представляет собой сочетание медленных и быстрых версий «хасапико» — старинного танца воинов…

— Довольно, — прошептал я во сне, а возможно, и наяву, после чего повернулся на правый бок и провалился в чёрную яму без сновидений, человеческих лиц и странных танцев.

Глава 66

В Сараево поезд прибыл поздно вечером, что явно было нам на руку. Когда, ещё будучи в Петербурге, мы продумывали план поездки, мои коллеги предлагали остановиться в «Hotel Italia», расположенном в непосредственной близости от железнодорожного вокзала и ряда выдающихся достопримечательностей города. Удобное расположение было мощным аргументом, и я практически согласился, соблазнившись ландшафтным садом, антикварной мебелью и романтической атмосферой. Но категорически против этого варианта выступил Григорий Распутин, утверждая, что аура у здания очень тяжёлая, и это в некоторой степени может негативно повлиять на итоговые результаты поездки.

Обсуждали мы, как я помню, и отель «Мишель», очень уютный и компактный. В нём было всего 19 номеров, и каждый оформлен в своём неповторимом стиле, отражающем историю города и государства. Здесь уже аргументы против высказал Анатолий Александрович Мордвинов, указав, что в таком компактном отеле мы, разместившись всей делегацией, будем слишком заметны. Конечно, можно было арендовать отель целиком, но это явно могло вызвать лишний интерес разведок ряда европейских стран, что в наши планы совсем не входило.

По итогам совещания было решено разместиться в отеле «Европа», которым с 1882 года владела семья сербов Ефтановичей, в данный момент — отец Глиша и сын Душан. Располагался отель на улице Милоша Обилича, которая получила новое название после того, как Сербия стала королевством. Раньше улица называлась в честь императора Австро-Венгрии Франца Иосифа. Отель был построен по проекту чешского архитектора Карела Паржика и выглядел настолько современно, что я, грешным делом, понадеялся, что вновь вернулся в свой родной XXI век.

Большое количество номеров, поток гостей, смежные номера — все факторы говорили в пользу этого выбора. Основной задачей было незаметно добраться до отеля и тихо заселиться. Для этого в Загребе во время получасовой остановки соседний вагон шумно и весело заняла большая труппа Хорватского национального театра, направляющаяся по случаю в Сараево на гастроли, с огромным количеством реквизита, часть которого была предназначена не для сценических выступлений, а для нашей маскировки. Скажу честно — обошлось нам подобное недёшево, по официальной версии мы были богатыми российскими купцами и промышленниками, направляющимися в Европу кутить и вкушать все возможные наслаждения.

Театральная группа была столь шумной и многочисленной, что нам без труда удалось почти незаметно добраться до привокзальной площади, где нас ожидали трое, заранее забронированных извозчиков. Я был наряжен в дорогой европейский фрак и щегольские лакированные туфли, огромные усы и бакенбарды украшали моё лицо, на щеке алела помада от легкомысленного поцелуя неизвестной красотки, и, вообще, как мне казалось, я в этот момент напоминал героя какой-то весёлой и легкомысленной оперетты, страждущего впечатлений и развлечений, но являющегося новичком в их поиске.

Около полуночи мы заселились в отель. Номер на третьем этаже выглядел огромным и пафосным. Красное дерево, зеркала, добротная дубовая мебель, дорогие портьерные ткани. В номере пахло изысканной туалетной водой, свежестью и почти неуловимо табаком и нафталином. Комнату у входной двери заняли три телохранителя, далее расположились два моих флигель-адъютанта, мне, исходя из интересов безопасности, досталась просторная спальня с единственным, но громадным недостатком — в ней не было окон. Распутин и Маврокордато были размещены в отдельных двухместных номерах на том же этаже, к каждому был прикреплён личный телохранитель. Группа поддержки расселилась на втором, третьем и четвёртом этажах, около обеих лестниц, расположенных в торцах здания. Агенты внешнего контура — по особой схеме, в нюансы которой, признаться, я не вникал.

Вы, кстати, можете спросить — а каково это, всё время находиться в окружении адъютантов, телохранителей и агентов секретных служб? Отвечу честно — не очень комфортно, но постепенно привыкаешь. Тут главное — «не поймать звезду»: поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, достань горошинку из толщи матрасов… Ну, вы меня поняли. Первое время меня всё это безумно раздражало, а потом ничего, стало привычным