Миссия на Минерву - Джеймс Патрик Хоган

ограничена. Когда пузырь был объединен с функцией переноса волны как часть рисунка, спроецированного на Мультивселенную, оказалось, что он действительно достиг изначальной цели ограничения дисперсии. Таким образом, объект, отправленный в другую вселенную, теперь мог быть вынужден оставаться там.

Создание пузыря требовало значительного ввода энергии. Подходящие источники не могли быть перенесены в крошечные тестовые объекты, используемые в экспериментах Quelsang, или даже зонды, проецируемые из MP2, которые все еще были немногим больше, чем компактные сигнальные маяки. Таким образом, разработанный метод заключался в том, чтобы растянуть пузырь, созданный в проекторе, чтобы подавить конвергенцию временной линии, в удлиненную нить, которую проецируемая волновая функция расширяла на дальнем конце, чтобы также охватить тестовый объект. Таким образом, пузырь принял удлиненную форму гантели из двух содержащихся зон, соединенных нитью, которая переносила энергию для поддержания поверхности на дальнем конце. Когда эксперименты с пузырями проводились на передатчиках, проецируемых из MP2, было обнаружено, что нить также действовала как канал для сигнала, отправленного обратно, который, если был перехвачен за пределами захваченной зоны конвергенции, мог быть декодирован когерентно. Нити были названы «пуповиной».

Самое приятное во всем этом то, что как только объект консолидировался и стабилизировался, энергия, ранее подаваемая для поддержания узора, больше не требовалась, и пузырь можно было выключить. Он «действительно» существовал там, в другой вселенной, и хотя пока не было способа это проверить, теория указывала, что после этого он должен был быть способен независимо взаимодействовать со своим окружением и свободно перемещаться в нем.

Хотя это было образцовым достижением, все это было похоже на выстрел артиллерийским снарядом вслепую и знание того, что он где-то приземлился. Чтобы сказать, где, потребовалось бы знать что-то об окружающей среде и обстоятельствах, в которых он приземлился. Но, по крайней мере, ученые теперь были в состоянии внятно расшифровать любую информацию, которая была отправлена обратно. Следующим шагом будет проецирование объектов, достаточно больших и сложных, чтобы отправить обратно больше, чем просто идентификационный код.

***

Это было что-то вроде обратной формы дежавю. Было жуткое чувство, что это уже было, но на этот раз Хант был по другую сторону.

Он сидел в лаборатории многоэтажного дома, окруженный экзотически оформленным оборудованием, снова привыкая к опыту, который, как он понял, стал непривычным, — смотреть на жесткий экран, который действительно был перед ним. Туриены почти никогда не использовали их. Какой смысл в создании оборудования, когда тот же эффект можно было бы сгенерировать проще и с большей гибкостью в голове зрителя? Но для этих тестов ученые Туриены хотели быть уверены в том, что они точно запечатлели то, что было видно и слышно на дальнем конце соединения.

Около полудюжины из них сидели или стояли в комнате, ожидая и с любопытством наблюдая. Земляне тоже были там, за исключением Данчеккера, который встречался с некоторыми философами Туриена, чтобы обсудить свою теорию сознания, которую он все еще разрабатывал, и Милдред, которая была в одной из своих экскурсий в город. Терминал был связан с объектом MP2, находящимся в нескольких сотнях тысяч миль, который теперь был оснащен собственным внутренним генератором пузырьков для сдерживания эффектов конвергенции. После подавления конвергенции в MP2 был размещен небольшой штат исследователей и техников для подготовки различных конфигураций отправляемых инструментов. Однако передача данных обратно от инструментов обычно передавалась в Туриен для мониторинга и анализа.

VISAR сообщил: «Платформа зонда стабилизируется». На экране появилось изображение звезд на черном фоне космоса. По всей комнате раздался шепот. Некоторые из пассажиров приблизились к Ханту, хотя содержимое экрана копировалось нейронно через avco. Изображение скользило, пока приборы на зонде сканировали окружающую обстановку. Земля появилась из верхнего угла, показывая Атлантическое полушарие, и двинулась к центру, открывая вид на Луну в виде полумесяца в три четверти с одной стороны.

«Правильно!» — раздался где-то рядом одобрительный голос турийца.

«Это заставляет меня чувствовать некоторую тоску по дому», — сказал Зоннебрандт, ни к кому конкретно не обращаясь.

VISAR объявила, что вряд ли это было необходимо: «Местоположение цели подтверждено. Оно там, где мы и хотели. Распределение звездного неба и положение видимых планет соответствуют указанным временным рамкам».

«Невероятно!» — прошептал Чиен.

VISAR снова: «И мы принимаем сообщения. Обработка системных кодов и протоколов сообщений. Это может занять несколько секунд».

Дункан: «Я думал, что до чего-то подобного пройдут еще месяцы».

Сэнди: «Эти ребята молодцы».

А Туриен: «Вы еще ничего не видели».

Другой Туриен: «Что это значит?»

«Земная поговорка, которую подхватили мои дети. Нравится?»

Предыдущие попытки VISAR построить квантовые подписи оказались не совсем бесплодными. Хотя и не удалось достичь изначальной цели, логика групп и множеств, на которой они основывались, обеспечила основу для метода «картографирования» Мультивселенной с помощью пространственных и временных координат и введения меры «сродства», которая могла быть выведена из практически неограниченного числа измерений и становилась меньше по мере того, как вселенные становились все более «различными». Точно определить, в чем именно они различались и насколько быстро это менялось, можно было, только отправляя вещи в разные места, пытаясь понять, что они там нашли, и калибруя результаты по какой-то шкале. Задача, вероятно, была в той же лиге, что и задача средневекового картографа деревенских улиц и ферм, отправляющегося на картографирование мира, и, вероятно, потребовались бы годы, если не поколения, чтобы развиться в работающую количественную науку. Но, как и в случае с Шекспиром и алфавитом или Бетховеном и основными инверсиями до мажор, все должно было где-то начаться. Хант был поражен тем, что из всех немыслимых изменений и вариантов, составляющих Мультивселенную, им вообще удалось приблизиться к этому.

Ведь он смотрел не только на знакомую Землю, в двадцати световых годах от них в космосе, откуда они прилетели. Это была Земля — Земля — какой она была, если верить грубым масштабным коэффициентам, которые представляли лучшее, чего можно было достичь до сих пор, чуть меньше шести месяцев назад. Это означало бы, что это было незадолго до отъезда группы Tramline — если предположить, что что-то подобное произошло или было вообще возможно в мире, на который они смотрели. Но тот факт, что они улавливали узнаваемый трафик связи, означал, что, по крайней мере, это была не версия Земли, которая взорвалась в одном из приступов паранойи двадцатого века или так и не смогла выйти за рамки ветряных мельниц и лошадей.

«Лондон, Париж, Лиссабон, Бостон, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро — все там, где им и положено быть, и выглядят нормально», — сообщил VISAR. «У нас есть признаки лунных баз. Множество спутников