Сделай что сможешь. Развивая успех - Андрей Васильевич Лео

А вот в Америке, по моим данным, минеральные масла в быту уже минимум пять лет применяют. Их масло в Петербурге тоже продаётся, и, как я понял, даже Европа американские масла закупает, хотя и свои производит, но там их по большей части из каменного угля гонят. А нам американские масла, я посчитал, закупать смысла нет: дорогие они, однако, проще изготавливать самим, поэтому и занялся этим делом.

Ну а что, современный российский мазут — это же кладезь всего нужного для производства. Наши нефтеперегонные заводы разделяют нефть на бензин (в понимании человека из будущего, это смесь легроина и бензина), керосин (блин, тоже часто смесь) и мазут (там все остатки: и мазут, и гудрон, и даже асфальты). Керосин идёт на продажу, а бензин и мазут сжигают, причём бензин обычно сразу после перегона нефти — не нашли пока ему применения, — а мазут используют как топливо для котельных.

В зависимости от производителя состав бензина, керосина и мазута сильно колеблется, никаких стандартов нет и в помине. Этим я и пользуюсь: получаю из мазута отличное минеральное масло, ну и ещё кое-что для химического производства. Оставшееся от перегонки отправляю в котельные, на обогрев, и в машинный цех, для паровиков. Это, между прочим, моё ноу-хау. После двухмесячных мучений мне удалось сделать форсунку для сжигания в паровиках нефти и нефтяных остатков, а также насосную систему к ней. Я уже и патентами на форсунку озаботился.

Нефтяные остатки как топливо очень выгодны: в Питере они при той же производительности примерно в два-три раза дешевле каменного угля и дров, а для низовий Волги и Каспийского моря и вовсе раз в пять дешевле. В Баку мазут можно и бесплатно взять, там некоторые керосиновые заводы не знают, как от него избавиться (много его, и мало кому он нужен). В связи с этим я в ближайшем будущем хочу для регионов Волги и Кавказа наладить производство паровых судовых котлов, работающих на мазуте. И путиловскому заводу это на пользу пойдёт, и волжским пароходным компаниям.

Пятого мая мы без помпы, чисто в рабочем порядке запустили первый цех спичечного завода, дальше будем постепенно наращивать производство. Но даже сейчас наш первый цех смотрится больше, чем многие спичечные фабрики в Петербургской губернии. По последним данным, в прошлом году в губернии работало восемь маленьких спичечных фабрик и персонала в них было всего сто четырнадцать рабочих. Продукции они произвели за год в общей сложности меньше чем на двадцать пять тысяч рублей, а один только наш первый цех будет выдавать тысяч на семь.

В своей работе мы собираемся ориентироваться на шведские заводы, то есть на крупные производства. Например, такие, как спичечный завод в Иенкепинге (Ionkoping), который в прошлом году произвёл семьдесят семь миллионов коробок спичек. Вот и мы за два года хотим шесть цехов отстроить, а потом оценим возможности дальнейшего расширения. Не одному Петербургу спички нужны, следующий завод придётся или в Москве или в Нижнем Новгороде ставить.

— Александр, а вам фант на новую песню.

Как-то так получилось, что за весну мы близко сошлись с баронессой Екатериной Павловной Кошелевой. До постели дело пока не дошло, но в общении наступил переломный момент: меня перестали шпынять, как мальчика, и подкалывать по любому поводу. Тешу себя надеждой, что мою персону стали воспринимать как неглупого мужчину, который, если потребуется, всегда может дать словесный отпор.

А ещё я подобрал ключик к злости кисы и, как только на меня начинался наезд, его использовал — пел очередную песню на английском. О-о-о, англичан она просто ненавидит и в такие моменты сверкает глазками будьте-нате. Да что там сверкает, она иногда ими молнии мечет. В общем, мне понравилось её так дразнить. Пару месяцев мы «бодались», и наконец она поняла простую истину: меня позлит — сама же потом злиться будет.

Финальным аккордом стал выезд компании, которую собрала баронесса, за город на пикник. Человек двадцать пять нас было, и там, на природе, какой-то француз вздумал почитать стихи на русском, при этом безбожно коверкая слова. Но читал он, правда, с воодушевлением и ещё сказал, что стихи написал вот так с ходу, вдохновившись весенней русской природой.

Не знаю уж, то ли Екатерина Павловна заметила, как я несколько раз поморщился во время пафосного чтения, то ли мой скептический вид ей не понравился; или её возмутило, что я в конце вяло в ладоши похлопал, но через пару минут меня с ехидством спросили:

— Александр, а вы можете вдохновиться весенней природой и сочинить, как месье Грегуар, хотя бы четыре строчки?

А у меня, ещё когда француз свой опус декламировал, всплыли в памяти стихи знаменитого пародиста советских времён Александра Иванова, и я уточнил:

— Именно так, как месье Грегуар?

— Да.

— Так смогу.

Встал в позу и выдал:

В худой котомк поклав ржаное хлебо,

Я ухожу туда, где птичья звон.

И вижу над собою синий небо,

Косматый облак и высокий крон.

Зеленый травк ложится под ногами,

И сам к бумаге тянется рука.

И я шепчу дрожащие губами:

«Велик могучим русский языка!»

Вспомнил я не всю пародию, но и того, что вспомнилось, хватило — смысл издёвки поняли многие. Кто-то из собравшихся улыбался, кто-то смотрел с недоумением. А вот месье Грегуар ничего не понял и первым захлопал, к нему присоединились остальные. Больше всех хлопал Никола и лыбился, паразит, во все тридцать два зуба, а Кошелева, судя по взгляду, готова была меня убить, но всё же сдержалась, два раза хлопнула в ладошки и бросила всего одно словечко: «Забавно».

После уж она немного успокоилась и подошла ко мне.

— Александр, вы хоть понимаете, что это подло?

— Нет, не понимаю. А в чём подлость?

— В том, что вы выставили месье Грегуара на посмешище.

— Тут вы заблуждаетесь: на посмешище он выставил себя сам. Вы, полагаю, не слышали, как месье Грегуар, когда мы приехали, посмеялся над французским произношением поручика Пинского и посоветовал ему ещё поучиться.

— Нет, этого я не слышала, — смутилась Екатерина Павловна.

— А там, представьте себе, чуть до дуэли дело не дошло, еле замяли конфликт. И после этого месье Грегуар имеет наглость сочинять свои вирши на паршивом русском, да ещё и читает их