Адаптация - Екатерина Насута

Вот и замечательно.

– Наша сверхзадача – это создание экзогенной нейросети, в которой каждый участник группы соединен телепатически с партнерами. Это… это вроде многоядерного процессора получится.

– Понятно. А бессмертные, значит, операционная система, которая на этот процессор станет.

– Примерно, хотя и не обязательно. Еще информацию хранить можно. Бессмертие сопряжено с некоторыми неудобствами. Так, например, человеческий мозг, несмотря на все возможности, ограничен. Рано или поздно, но свободное пространство в нем иссякнет, и тогда либо стирать часть воспоминаний, либо отправлять их на хранение. Поэтому, продолжая аналогию, наша система – и процессор, и жесткий диск сразу. Ты так не откроешь.

Глеб уже понял. Узкое лезвие входило в замок, трогало собачку, но повернуть ее не получалось. Что-то потоньше надо бы. Спица!

– Основная проблема была в том, что люди разные. Структура выходила нестабильной. Стоило чуть усилить давление, и все падало.

Спица закатилась и не давалась в руки, выскальзывала, падла, как выскальзывала Ева в хитросплетениях слов.

– Вы нашли способ решить проблему?

– Да, – хорошо, что она не врет. Глебу не хотелось бы выбивать правду.

– Моя старая разработка. Лечение рассеянного склероза. GT-слепки. Это… это искусственно смоделированный организм-мимикрант. Химера. Ближе всего он к грибам будет, хотя от грибов также далек, как ты от шимпанзе.

Игла коснулась щели замка. Вошла внутрь. Уперлась во что-то.

Кого ты, Глебушка, обманываешь? Замок на почтовом ящике тетушки и этот – две большие разницы. Как ты сам и шимпанзе.

– Пациенту вводили белковую сыворотку. Она ассимилировалась мембранами нейронов, проникала внутрь клеток и включала процессы обратной трансляции.

Шимпанзе орудовало в замке. Человек рассказывал.

– И в результате организм менял клетки. Он как бы сам себе выращивал протез…

А тон точь-в-точь как у школьной училки. Спица подцепила, наконец, собачку. Сейчас аккуратненько, не торопясь, придерживая рвущийся из груди победный вопль…

– …Наташа доработала технологию. Она изменила код, добавив кое-что. Назвала это «маркер Евы». Не в честь меня…

– Я понял.

Сорвалось. Ничего. Если получилось раз, то получится и два. Замочек-то не настолько сложен, каковым казался.

– Теперь GT разрушал одни синапсы и создавал другие, по образу и подобию. Структура унифицировалась изнутри.

В замке щелкнуло.

– И она решила поставить эксперимент на дроидах?

– Она создала рабочую модель, – Ева подняла свой револьвер. – Иерархическую, потому что считала, что только так можно создать глобальную сеть.

– Объединить всех в муравейник и посадить на вершину царицу? – Глеб нажал на ручку двери.

– Унифицировать потребности и желания. Только это не совсем муравейник. Царица – лишь функциональный элемент, а здесь все сложнее… Господи, думаешь, я соображала, что делала? Или она соображала? Да мы видели задачу! Мы искали решение! Мы хотели… не важно. Ева собрала эту мозаику. Сложила один плюс один, и добавила еще единицу, получив десятку. В Евиной системе координат все возможно.

Наверное, так. А когда стали поселочки строить, Ева решила апробировать методу в действии. И судя по записи, получила по заслугам. Только вот этой Еве, Еве-дубль, знать не обязательно.

– Пошли. Но оружие все-таки отдай, – Глеб вошел первым.

За дверью начиналась лестница. Железная сетка, натянутая на титановые штыри. Каждый шаг порождал вибрацию, и сетка скрежетала, прогибаясь под ногами.

Было темно, и Глеб достал одну из оставшихся свечей. Огонь долго не зажигался, а когда вспыхнул, быстро скатился до крохотного луча на вершине восковой колонны. Дышалось с трудом. В спину сопела Ева. Спускалась она медленно, обеими руками держась за поручень. И ногу ставила боком, пробуя, выдержит ли лестница вес.

Ниже. Глубже. К черту в задницу. И запашок соответствующий. После очередного поворота спирали, лестница пошла вплотную к стене. Серая и плотная, обтянутая знакомым живым войлоком. Снизу он был менее похож на ткань, скорее уж – на переплетение корней. То тут, то там войлок выбрасывал полупрозрачные щупы.

– Что это? – спросил Глеб шепотом, и щупы заволновались, потянулись к человеку. На концах их распустились белесые цветы.

– Не дыши, – велела Ева, закрывая рот и нос сгибом локтя.

Цветы качнулись и распались. Белые лепестки медленно опускались на дно колодца. Сталкиваясь с лестницей, они прилипали к металлу и въедались в поверхность намертво.

Глеб поднял воротник.

Лестница продолжалась. Чем ниже, тем толще становились нити, превращаясь в канаты и целые трубы, перехваченные кольцами соединительной ткани. От нее прорастали тяжи мышечного волокна, и сквозь слизистую оболочку видны были веретеновидные клетки.

Глеб ткнул в одну дулом пистолета. Клетка набухла, сокращаясь, и притянула длинную кишку корня. Из трещин в панцире его проступало студенистое содержимое.

А дышать стало легче, и свеча вспыхнула, раздвигая темноту.

Лестница закончилась.

– Это поселок так изнутри выглядит? – Глеб дождался Еву на платформе. От нее начиналась узкая жила моста, вытянувшаяся над болотом. Бурая жижа выпускала пузыри газа, точно срыгивала, и выбрасывала клейкие ленты, облепляя туши кадавров и клонов. Горы плоти, сваленные на берегах подземной реки, медленно растворялись в ее водах. – Это, мать твою, поселок так выглядит?!

– Не кричи, – Ева взяла за руку. – Я не знаю, способно ли оно слышать. Лучше не проверять.

Оно, чем бы оно ни было, жрало.

Грязевой поток полупереваренной плоти разбивался волнорезами мертвых мышц на отдельные ручьи, а они в свою очередь уходили в толщу существа.

– Это гриб. Или мох. Или и то, и другое сразу. Организм-химера, – Ева говорила громким шепотом, вдыхая и выдыхая через рот. – Теперь понятно.

Глебу ни черта понятно не было.

– То, что сверху, построили они…

– Евины дети.

– Да. Евины дети, – она еще раз повторила слова, медленно и с удовольствием. – Она подарила им рай. Один на всех и каждому свой. Чем не чудо?

Всем. Этот ее рай скорее на преисподнюю похож. Мост перевалил через реку, некогда бывшую стоком канализации, и уперся в жерло трубы. Узкая тропа, шедшая по краю, постепенно расширилась и забила все пространство. Еще в трубу проникал свет.

– Я думаю, сначала все шло по плану. Поселок просто жил как один организм, а потом стал одним организмом. И вступил в симбиоз с этим вот… – Ева обернулась, указывая на войлочную структуру. – Евины дети кормят его. А он… он тоже дает что-то взамен.

Электричество. Воду из системы очистки. Войлок в домах. Коконы, чтобы упаковаться на ночь. Ткань, притворяющуюся одеждой. Зеленую жижицу, которую хлебала Кира.

Только от такого вот взаимодействия даже не блевать – сдохнуть охота.

– Они похожи на людей, – Глеб спиной ощущал любопытство симбионта, и это заставляло двигаться быстрее. – Они делают все, как делают