Бастард. Книга вторая. Морок - Андрей Готлибович Шопперт

перевязь, ловко взмахнул шпагой и ножны улетели на десять шагов назад, чуть не попав о одного из его болельщиков. Я тоже попытался вытряхнуть шпагу из ножен, но она застряла на потеху публики.

Мы достали кинжалы в левую руку и встали в стойку. Хорошо, что я ещё в Виндаве начал постигать азы фехтования. Бялый учил нас с Руфой, как нужно ходить, отходить, подходить. Как только разберёшься с ногами, дальше пойдёт легче. Руфа, так мы тогда называли Киру Кмитец, была фанаткой фехтования. Видимо это у неё природное. Она все движения делала легко и изящно. Словно бабочка, порхающая с цветка на цветок.

За годы тренировок движения в защите и атаке были доведены совершенства. Впрочем, у моего противника был примерно такой же уровень. Это я понял, когда моё плечо, получив укол, покраснело от крови.

Пару раз француз пытался итальянским приёмом выбить шпагу из моих рук. Будь мой хват чуть послабее, возможно, ему бы это удалось.

Француз сжал губы и побледнел. Очевидно, он был готов взорваться от переполнявшей его злобы, но едва сдерживался. Противник провёл две быстрые атаки и в ходе последней ткнул меня в грудь. Острие клинка упёрлось аккурат в кругляшок серебряной медали, сделанной из испанского песо по приказу Ивана Заруцкого за взятие Гаваны.

Ах, ты гад! Медаль испортил!

Я сделал мощный выпад, но француз отбил. И тут в уборной кто-то оглушительно пукнул. После горохового супа, наверное.

Мой противник чуть отвлёкся и я по инерции сделал прыжок-укол. Визави запоздал с защитой и мой клинок с хрустом вошёл в грудь наглеца. Я отбил несложный удар и сделал пару шагов назад. Француз шагнул вперёд, но остановился, покачнувшись. Через секунду дуэлянт рухнул на порог уборной.

Один из французов, помогавший оттащить труп от двери, спросил:

— У вас тоже десятый поединок?

— Нет. Первый.

Тут дверь туалета открылась и завязывающий тесёмки штанов Хома сказал:

— Если бы не я, то этот бой был бы для тебя последним! Ишь ты… Для ровного счёта… А накося-выкуси!

И показал фигу покойнику. Пришлось наливать моему спасителю.

Место действия: полуостров Ляодун(империя Мин).

Время действия: сентябрь 1613 года.

Нурхаци, хан чжурчженей(маньчжур).

Император просчитался. Хотел стереть нас в порошок. Его сто двадцать тысяч против моих шестидесяти. Шансов было немного. Если только не проявит себя во всей красе человеческая глупость. Она и проявила себя. Вместо единой армии китайские полководцы пошли по четырем дорогам армиями по тридцать тысяч человек.

Их первая армия сражалась храбро, но была прижата нами к реке. Тысячи воинов утонули пытаясь добраться до другого берега.

Вторая армия успела встать в оборону и долго держалась. Лишь ценой больших потерь нам удалось сломить их сопротивление.

Третью армию мы заманили в ловушку переодевшись в китайскую форму. Мы ударили по сигналу, когда противник не успел построится.

Четвёртая китайская армия узнав об участи трёх предыдущих ушла назад в столицу.

Мы захватили крепости Кайюань, Шэньян, Ляоян. Шэньян я сделал своей новой столицей. В неё мимо меня три дня непрерывным потоком шли телеги с добычей собранной в этом походе.

Я попросил Чосон(Корею) присягнуть мне, чтобы основать свою империю. Но ван Чосона, верный империи Мин, казнил моих послов. Это война!

До весны я наберу в поредевшие мои Знамёна(армии) воинов из покорённых племён и устрою в Чосоне потоп из их крови. Китайцы вряд ли придут Чосону на помощь — у них начались восстания во многих провинциях. Император же в столице нюхает чудо-порошок и запрещает чиновникам говорить ему плохие новости.

Империя Мин сорвалась с утёса и летит в тартарары. Разберусь с Чосоном и вперёд — на Поднебесную! Поймаю на лету! Не дам разбиться великой империи.

Место действия: Ревель(Шведская Эстляндия).

Время действия: сентябрь 1613 года.

Виктор Первый, российский царь, попаданец.

Возвращаюсь сегодня в Лугу. Формально здесь, в Ревеле, состоялась помолвка моего четырёхлетнего сына Александра и восьмилетней Маргариты — младшей сестры шведского короля Густава. Король и сам-то молод. Всего восемнадцать. Поэтому за него почти все вопросы решают его главные советники: Юхан Шютте и Аксель Оксеншерна. Первый был другом моего отца при учёбе в Ростоке, а второй несколько лет был представителем шведского короля в моей Меховой компании. Так что не чужие мне люди.

Перво-наперво договорились о поставках шведского железа и меди, в обмен на зерно, порох, парусину, пеньку, водку, китайские и персидские товары. Я открывал в Швеции новые оружейные мануфактуры.

Нужно всё бросить на подготовку к войне. Курляндия капитулировала. Рига сдана без боя. Местные бароны решили, что выиграть в войне не смогут, а значит нужна почётная капитуляция. Они надеялись отсидеться в стороне пока Россия в одиночку будет биться против католической Европы.

Зря надеются. Сдаётся мне, что скоро курляндских баронов поставят перед выбором — либо идёшь воевать против России, либо отдаёшь почти всё имущество на войну с Россией. Или ты с нами или против нас. Будешь выступать, запишут в смутьяны и отберут всё добро без суда.

Такие вот мои бывшие союзники… Раз, и переметнулись в стан врагов. И Бранденбург, и Пруссия, и Дания, и Курляндия.

Вспоминаю историю из прошлой жизни…

У России никогда не было настоящих союзников. Все предавали её. А некоторые и по нескольку раз.

Или это касается всех стран? Нет надёжных союзников и никогда не было ни у одной страны. Сегодня Польша совместно с Пруссией набросились на нас, а вчера бились смертным боем между собой. И завтра могут снова начать воевать.

Все союзы временны. Просто два государства объединяются, чтобы урвать кусок от третьего. Или три, или даже десяток. Сворой набрасываются.

И тем не менее Александр Третий не прав. «У России есть только два союзника — её армия и флот». Союзника всегда три. Что у России, что у Англии, что у Франции. И перечислять их нужно не в этом порядке. Первый союзник — это развитая промышленность. Второй — флот. Который должен быть построен на своих верфях. Своими рабочими и инженерами по проектам своих конструкторов. Тогда это флот. А то, с чем мы вступили в войну с Японией в 1904 году — это не союзник, это — предатель. Французские, английские, американские итальянские корабли. Разномастные с разными машинами и калибрами, с разными машинами и скоростями соответственно. Мы не могли победить Японию, не имея военной экономики.

А третий союзник — армия. Армия до Японии, не воевавшая три десятка лет. Точно с такими же разномастными орудиями.