Ревизор: возвращение в СССР 38 - Серж Винтеркей

Только в коридор вышел, а мне навстречу Жанна Луппиан, комсорг наша. Нахмурилась было, уже рот открыла, видимо, чтобы повелеть мне вернуться в аудиторию. Видимо, какое-то объявление пришла делать. Но внезапно рот захлопнула и, кивнув, просто мимо прошла. Приятно, блин. То ли вспомнила про мое свободное посещение, то ли костюм ее впечатлил. Или вообще дело в том, что я уже кандидат в члены КПСС и вышел из-под ее юрисдикции?

Прежде всего я поехал к Бортко. Сатчан еще несколько дней точно будет в отпуске, насколько я помнил, значит, только от Бортко и узнаю, как наши дела. Конечно, успокаивало то, что если бы было что-то совсем плохое, то меня в воскресенье вечером бы потревожили дома после приезда из деревни. Но тем не менее, нужно заехать и выяснить, на каком мы свете.

Михаил Жанович был на месте. Сразу отметил, что он загорел, хотя в отпуске и не был. Ну так пляжи и в Москве имеются. И костюм новый у него тоже, как и у меня. И он, первым делом, пожав мне руку, тоже мой новый костюм отметил:

— Какая ткань интересная и пошив… И это что, такой хороший костюм в Паланге можно купить?

— Думаю, вряд ли. Мне сестра его из Италии привезла.

Подняв брови, он кивнул уважительно, и мы вышли из кабинета, направляясь на улицу. Нечего нам свои дела в его кабинете обсуждать. Береженного бог бережет. У Сатчана в кабинете еще как-то спокойнее себя чувствуешь, он все же зам. А Бортко уже должность посерьёзнее занимает, за ним и пригляд может быть особый. Ну и раз Захаров сам бережется, и предпочитает на улице дела наши обсуждать, то есть в этом смысл…

Вышли на улицу, свернули в ближайший тупик, и Бортко перешел к делам, сказав:

— В Москве у нас все, к счастью, тихо-мирно.

— А по Крыму как? Не упирался Николаенко?

— Нет, как ни странно, ни малейшего противодействия не оказывал. Беспрекословно согласился даже и с махинациями по разбавлению вина завязать. Так-то глядя на его морду уголовную, и не понять, откуда может быть такое смирение…

— Видимо, дядя его крепко на него надавил, — предположил я, — и он, наверное, понимает, что пока дядя с нами, шансов у него выкрутиться из наших условий нет. Это меня очень радует, потому как дела он вел до этого очень неаккуратно. А как вам глянулся этот Степан, которого Мещеряков подтянул к нашим крымским делам?

— Хорошо глянулся, — кивнул Бортко, — солидный такой мужик, степенный, и хватка у него основательная. Он на Николаенко сразу как бульдог насел… Пообещал мне приглядывать за ним, и, если что, сразу сигнализировать.

— А когда у нас следующее совещание? Надо же успеть подготовиться…

— Думаю, в ближайшие дни. Захаров пока что не называл точную дату. Но до конца недели точно проведем.

На этом мы с ним попрощались, и я решил, что теперь самое время поехать к Ионову. Договорились мы с ним, что я сразу после возвращения к нему заеду, и мы обговорим формат дальнейшего сотрудничества.

Ионов, как всегда, был на месте. Поприветствовал меня с очень радостным видом:

— Ну что, Паша, отдохнул, набрался сил? Продолжим сотрудничество?

— Конечно, Константин Сергеевич! Снова по четвергам вас устроит после четырех?

— Вполне. Посмотри, Паша, я вот для тебя уже и примерное расписание накидал на сентябрь.

Я глянул. Заводы, в основном, но что удивило, в списке был и наш Пролетарский райком. Это что, получается, я буду для Бортко и Сатчана лекцию читать, что ли, скоро?

* * *

Глава 21

Москва, Посольство ГДР

Йохам Баум, куратор от Штази в посольстве в Москве, ждал сегодня с интересом гостью, о приходе которой его предупредили из Берлина. Луиза Буркхард, их юный агент, у которой будет особое задание. Достаточно необычное, все же обычно в СССР агенты Штази работали по более простой схеме. Но и выгода, если все сработает, может оказаться очень большой. Стоит только этому Ивлеву начать рассказывать своей любовнице разные кремлевские секреты, как карьера Баума резко пойдет вверх. Потому что именно он будет основным куратором Луизы во время ее учебы в Москве, значит, и первые сливки снимет именно он, отправляя ценную информацию в Берлин…

Луиза пришла к одиннадцати утра, как его и предупреждали из Берлина. Он с любопытством рассматривал девушку. Красивая, с правильными чертами лица. Наверняка и умная, раз прошла сложную систему отсева среди абитуриентов ГДР, желающих учиться в одном из самых знаменитых университетов мира.

— Значит, так, Луиза, — перешел он к делу после того, как они поздоровались, и он предложил ей присесть напротив своего стола, — запомни, что в этом деле нам интересна прежде всего информация. Мы ни в коем случае не собираемся вербовать этого молодого человека, шантажируя вашими отношениями, или рушить его брак. СССР и ГДР близкие союзники, такие действия не отвечали бы духу нашего союза. Но, ты же сама понимаешь, что далеко не все, что нам интересно, наши союзники нам сообщают. У СССР огромное количество интересов по всему миру, это самая крупная страна в мире. И человек, работающий в Кремле, может знать кое-что из того, что наши союзники нам не говорят. Понимаешь?

— Конечно, камрад Баум, — с серьезным видом кивнула девушка, — мне все так и в Берлине говорили…

— Еще важный момент — постарайся не влюбиться в этого русского. Помни, что это ты охотник, а он — жертва. Не наоборот…

— Да и в мыслях не было! — возмутилась девушка.

— Так это и не на уровне разума, это на уровне эмоций, — улыбнулся Баум, — поэтому надо себя постоянно контролировать. Разведчиков часто посылают иметь дело с очень незаурядными людьми, а они поневоле вызывают симпатии. Поэтому следи за тем, чтобы симпатии не переросли во что-то более опасное. Если так вдруг случится, лучше сразу сообщи нам об этом, и мы просто отстраним тебя от этого дела. Найдем для тебя что-то другое, и никаких обид, никаких упреков, что ты не справилась. Понимаешь?

— Понимаю. И все же я постараюсь справиться! — упрямо тряхнула копной волос девушка.

— Молодец, что так серьёзно относишься к своему заданию, — добродушно улыбнулся