Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

меня острым страхом – а потом я вспомнила про артефакт, который использовала в феврале. Тогда я сломала его вслепую, не представляя, какое действие он оказывает. А сейчас поняла: если этот мир чувствует мои желания, значит, дело было не в том, что мне вовремя попался удачный артефакт, нет. В глубине души я сама захотела, чтобы его действие было именно таким, – и мое желание было услышано. Артефакт всегда приводил меня к Антону. Пусть приведет и в этот раз.

И я бросилась вверх по лестнице.

Глава 15. Кто ты?

Кто ты? О, кто ты?

Кто бы ты ни был,

Город – вымысел твой.

Борис Пастернак

Я нашла Антона на крыше Стражи. Почему он укрылся именно здесь, я поняла сразу. К сожалению, Гудвин оказался прав: результаты побега были печальными.

Если бы не артефакт поиска, я никогда не нашла бы это место. В здании с такой сложной архитектурой крыша – не единое пространство, скорее много маленьких крыш, каждая своей формы: плоские, покатые, с балюстрадой, с фронтоном. Зов артефакта провел меня на верхний этаж, прямо по коридору, в распахнутую небольшую дверь, по узкой лесенке – и на угловую крышу: плоскую и полукруглую, как разложенный на углу здания веер. От высоты мне тут же стало не по себе. Ограждений тут, считай, не было: крохотные перильца высотой до колена, чтобы не портить вид здания, а сразу за ними – головокружительный городской вид. Безлюдно, ни одной машины, красный свет заката заливает все до горизонта, отражаясь от окон и согревая жестяные крыши. До края крыши было шагов десять, и не хотелось даже думать, каково оказаться на ее краю.

Человек десять из Клана развалились по всей крыше, как охотники на привале. Они смотрели на закат – видимо, Гудвин приказал им никуда не уходить, сторожить добычу, и они то ли скучали, то ли напряженно ждали чего-то.

При виде меня парни удивились. Главный холл не так уж далеко, почти под нами, – и, наверное, они думали, что пугающие звуки бьющегося стекла, которые здесь точно было слышно, производил Гудвин, громя врагов. Думали, босс разобрался со мной и сейчас придет выдать им дальнейшие распоряжения. Из моих старых знакомых тут были Дровосек и Страшила. Я отстраненно подумала, что Дровосек выглядел как-то задорнее, когда мотался по городу и собирал артефакты. Повышение по службе ему счастья не принесло, сейчас он казался измотанным и мрачным.

Я думала про это, чтобы не думать про Антона. Его длинное тело лежало лицом вниз на краю крыши, там, куда мне страшно было подойти, еще шаг – и тонкое ограждение не спасет от полета вниз. Я посмотрела на его руку с разбитыми костяшками. На перекрученную футболку. Лицо было повернуто ко мне, глаза закрыты. У него заплыл глаз, губы опухли, кожа на виске содрана – видимо, во время драки встретился с листовым железом крыши. Я туманно подумала: хорошо, что он в джинсах, а не в шортах, а то разбил бы и колени. То, что драка действительно произошла, было очевидно – клановцы тоже выглядели слегка потрепанными, – но очевидно было и то, в чью пользу она закончилась.

Мы все посмотрели друг на друга. Все, кроме Антона. Я попыталась понять, жив он или нет, и не смогла. Если нет, я все здесь разнесу до основания. Гнев вернулся.

– Зайка, шла бы ты отсюда, – сказал Дровосек с непонятной интонацией. Он мне… сочувствует? – Подобру-поздорову.

Ха. Ха-ха. Мне стало жаль его. Как говорилось в каком-то фильме, они думают, что я заперта здесь с ними, но это они заперты здесь со мной.

– Босс вернется скоро. Он велел со всеми вами делать что хотим, – продолжал Дровосек. – А я женщин не бью.

Потому что для этого у тебя есть Страшила. Тот, сразу видно, никакого внутреннего конфликта не испытывал: пружинисто поднялся с крыши и двинулся ко мне. Я вспомнила, как он придушил меня в нашу первую, февральскую, встречу. Как ударил по лицу вчера. Я боюсь высоты, боюсь тех, кто идет прямо на меня с желанием ударить, боюсь оставаться одна с толпой злобных парней, я всего боюсь.

Но не сейчас. Одного моего желания достаточно, чтобы разобраться с этой швалью. Мир я уничтожать больше не планирую, но сбросить этих подонков с крыши, как смахивают с крыльца осенние листья… Это я уж точно могу. Нужно только захотеть.

Накачанный Страшила шел мне навстречу, сжав кулаки. Остальные начали подниматься с крыши следом за ним, чтобы поучаствовать. В их злобе было что-то беспомощное, как будто они сами себя накрутили, а теперь уже боятся остановиться. Если сами они и не были в Юсуповском дворце, когда его разнесли мои двери, им наверняка уже рассказали. Встали все, кроме Дровосека. Хлипкое положение начальника не дает ему марать руки или его правда разочаровал карьерный рост? Они годами вместе со Страшилой дрались с Антоном, и двое на одного в его кодексе чести было еще нормально, но десять…

Я подмечаю детали. Я наблюдательная, как и сказал мой отец.

– Насколько плохи ваши реальные прототипы, если вы даже в счастливой версии такие отморозки? – пробормотала я, равнодушно глядя на приближающихся ко мне парней.

– Весьма плохи, – сказал Юсуф.

Я обернулась. Он сидел, прислонившись к бежевому простенку между двумя окнами, выходящими на крышу. Скорее всего, это были окна его комнаты с письмами. В моем детском воспоминании Юсуф был грязный, неряшливо одетый, как путник, который шел издалека в жестокий мороз, но сейчас вид у него был респектабельный и благополучный, точно как в последний раз, когда я видела его в Страже. Клетчатая рубашка, брюки, легкая вязаная безрукавка.

– А вас они еще не побили, потому что не видят? – негромко спросила я.

Он кивнул. Парни, которые приближались ко мне, вдруг замерли, как будто время остановилось.

– В городе, полном загадок и волшебства, время не так важно, – сказал Юсуф. – Пусть подождут немного.

Мы помолчали, глядя друг на друга. У меня внутри была выжженная пустыня. Я подвела Еву, подвела Стражу, саму себя – и, конечно, Антона. Если он мертв, какой во всем этом смысл?

– Сила может создавать разные вещи, – сказал Юсуф. – Песчаные замки, оазисы в пустыне, снежные приюты в горах. Она не бывает злой или доброй. Она просто есть, как зрение – а потом ты сам выбираешь, на что хочешь смотреть. Твой мир похож на тебя. Он будет таким, как