Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

В полутьме, накрывшей здание после заката, было особенно заметно, что в руке у него сияет артефакт – зеркальце, которое бросил ему Антон. Я пробралась в угол, осторожно ступая между шкафами, и заглянула за древний письменный стол Юсуфа, который какая-то сила вбила в угол: похоже, как раз для того, чтобы Вадику было где спрятаться.

– Обычно я сюда не хожу, – глотая слова, пролепетал Вадик, выглядывая из-под стола. – Лично я считаю, что это место проклято: нет, ну письма сами себя сортируют, это вообще нормально? Но меня загнали на этот этаж, а дверь открыта. Влетаю сюда, думаю: ну все, прощай, жестокий мир. И тут вся мебель начала двигаться в мою сторону, пока не втиснула в угол. Как я орал! Как орали парни из Клана! Вот с тех пор сижу тут – они дали деру, но вдруг, думаю, вернутся. Может, даже с самим Гудвином. Вы такие спокойные – чего, уже закончилось все? А я даже на настоящего Гудвина не посмотрел! Обидно.

Судя по всему, когда Вадик волновался, слова начинали сыпаться из него как из рога изобилия – щедро и без всякого контроля.

– Ничего не потерял, – сказала я и постаралась сдвинуть стол, чтобы он мог вылезти.

Стол был неподъемный. Вадик просто прополз под ним и бросился к Антону.

– Ты живой! – стонал Вадик, обнимая его. – Антоха! Если бы ты сдох, я бы рыдал каждый раз, когда вижу нашу любимую жвачку. И в конце концов подавился бы ею от слез. И тоже сдох.

– Ну, ну. – Антон неловко похлопал его по спине. Похоже, опыт дружеских объятий у него был близок к нулю. – Зеркало пригодилось?

– Гениальная штука! Они меня пытались остановить артефактом, но я направил зеркало на них, как ты делал, и это обратило действие их артефакта на них самих. Я хоть ненадолго скрыться от них смог! На, забери, пока я от сердца эту штучку могу оторвать!

– Себе оставь, – задумчиво проговорил Антон и глянул на меня, не пытаясь оторвать от себя Вадика. – В хранилище, когда ты сломала артефакт, Гудвин натравил на меня всех своих. И тут на них вдруг упал стеллаж с артефактами. Я попытался воспользоваться шансом отбить тебя у них, но не смог, их слишком много было. Решил, что живой я тебе полезнее, и сбежал. Выбрал крышу – думал, чайки помогут, – но там меня догнали. Тупое было решение.

– Здание Стражи защищает своих сотрудников… – запоздало поняла я. – Вот почему Гудвину было важно, чтобы ты вчера вывел отсюда людей. Он боялся, что попытается выгнать стражников силой – и здание даст отпор. А на крыше это, похоже, уже не работает.

– Никогда не верил в эти байки про наше здание! – Вадик с трудом выпустил Антона из объятий. – Но после этого почтового кошмара готов поверить во что угодно. Прости, жуткая комната, ты мне очень помогла! – Он похлопал по стене. – Но теперь я с легким сердцем отсюда свалю. Идемте, найдем Павла Сергеевича.

Я позволила им выйти первыми, вспоминая Вадика пятнадцатилетней давности. Чумазый, неухоженный, в отстойной старой куртке. Похоже, ему очень нужен был друг, и в тот день в этом волшебном мире он его нашел.

Павла Сергеевича – побитого, но живого – мы нашли в архиве – том самом, куда мы попали из сжимающегося коридора. Сейчас коридор был нормальным, но при воспоминании о том, как эти стены надвигались на меня, под ложечкой заныло.

– Как приятно видеть вас! – сказал Павел Сергеевич в своей обычной манере, когда мы втроем заглянули в дверь. – Все так затихло: я решил, что всех убили, просто меня не смогли найти. А я отполз коридорами, в наличии которых даже не уверен, – и попал сюда. Хотел бы пойти на разведку, но… – Он показал на свою ногу, повернутую под странным углом. – Кажется, сломали.

– Ничего, Белла одолжит вам костыль, – щедро сказал Вадик и подошел к нему. – Держитесь за меня, вставайте. Я так рад, что вы живы! Понимаю, ваша мечта была скорее противоположной, но… Простите! Ужасная шутка, но ничего не могу с собой поделать.

– Признаться, я рад, что жив, – сказал Павел Сергеевич и со стоном поднялся, держась за Вадика. – В хранилище я уж думал, что мне конец, но потом смог добраться до лифта. Они лезли… ох… за мной, но лифт их просто не впустил. Впервые такое вижу! Ну а дальше я полз сюда. Кстати, Татьяна, до сих пор не понимаю, как вы ухитрились открыть отсюда дверь на исследовательский этаж. Такой двери тут просто нет.

Антон издал короткий смешок. Очевидно, он хотел сказать что-то вроде: «Это вы еще не видели остальное, что она может».

На меня запоздало навалилась усталость невероятной силы. Пока мы выбирались из здания, я пыталась силой желания вылечить ногу Павлу Сергеевичу, но, похоже, даже моя сила была не бесконечной. Через зал ожидания с колоннами, пустой и гулкий, как готический собор, мы вышли на площадь перед Стражей.

Начинался вечер. Фонари по всему проспекту зажглись одновременно, будто приветствовали нас. И в этом вечернем свете я увидела одинокую фигуру на костылях, стоящую перед зданием. Белла в черном платье. В моих воспоминаниях она тоже была в черном, и я подумала: если все в этом городе были копией его настоящих жителей, у которых появился шанс прожить счастливую жизнь, то… Даже здесь Антон на всех рычит, Белла одинока, мрачный трюкач, раньше работавший в скорой помощи, так же мрачен. Насколько же все они несчастны в своей настоящей жизни?

«Я надеюсь, здесь вам всем хоть немного лучше», – сказала я про себя. И бросилась навстречу Белле, обогнав парней, которые под руки вели Павла Сергеевича. Я обняла ее, стараясь не уронить вместе с костылями. Уверена: настоящая Белла в настоящем Петербурге, та, чья мать вряд ли прожила так долго, не вспомнит, как годы назад спросила у девочки без шапки, все ли у нее хорошо. Но та секунда сочувствия была мне необходима тогда, потому что все у меня было плохо. Быть добрым труднее, чем кажется. Особенно трудно быть добрым, когда ты сам разбит и огни скорой помощи освещают снег у твоего подъезда. Я изо всех сил пожелала Белле счастья. А еще – попросила, чтобы она и дальше присматривала за Антоном, если однажды я не смогу. Но только в мыслях. Вслух я сказала:

– Как вы сюда добрались?

– Такси вызвала. Не смогла дома сидеть, нервы в клочья. Но в здании сплошные лестницы, не решилась зайти.