Книга 4. Фельдагент - Михей Абевега

— Что это, значится, такое — «плазменная пушка»?

Твою ж рать! Одноглазый мудак каким-то макаром нагнал нас. А я и не услышал ни шагов, ни громкого пыхтения, с которым гном до этого преодолевал путь. Специально таился? Вон как теперь воздух ртом хватает, отдышаться не может. И с какого ж, интересно, момента он наши рассуждения мог подслушать?

Хорошо, что наших с Тимоном лиц тайногвардеец в первый момент не мог видеть. Сделав морду кирпичом, будто ничего лишнего и не ляпнул, я повернулся к Вдырко:

— Честно говоря, сами не знаем. Но, как тебе должно быть известно, господин комиссар-поручик, при нагреве газа до достаточно высоких температур он переходит в состояние плазмы. И если такой плазмой в кого пальнуть, от него, надо полагать, даже мокрого места не останется, одно лишь воспоминание. Вот мы и размышляем, можно ли оружие «Скорпиона» усовершенствовать до плазменного уровня.

— А чем, вон, этот уровень вам плох? — Вдырко махнул рукой в сторону догорающего за деревьями аэростата. — И вообще, господа, вы размышляете о вещах, кои вас, значится, совсем не касаются. Думайте лучше, о том, как девчонку не упустить и военлёта поймать. Летают тут, значится, как у себя дома!

— А чего над этим думать? — Тимон был сама невозмутимость. — Вон, перед нами как раз аэросани брошенные. А вон от них к лесу следы тянутся. Тут слепым нужно быть, чтобы с пути сбиться. Да и военлёт никуда не денется. Я примерно засёк, куда он свалился. Совсем от нас неподалёку.

— Это да. — Остановившись, дождался, когда мы с ним поравняемся, Варгонсо. — Я тоже место заприметил. А как военлёт приземлялся, так это ж настоящим чудом будет, если он насмерть при том не зашибся. Но охромел-то он, надо понимать, наверняка. Нагоним обязательно.

— Тогда, вон, у саней остановку сделаем, — выдохнул комиссар, — короткую. Дух переведём.

— Неужто притомился, твоё чинство? — ехидно поинтересовался капрал. — А как же «веский повод поторопиться»? Нам бы, напротив, ходу-то прибавить.

— Я, между прочим, глаз потерял, а с ним и крови немало. — Вдырко потрогал повязку на лице. — Мне и притомиться не в укор. А вот ты языком мелешь, явно на неприятности напрашиваясь. Не хочешь их получить, давай, вон, вперёд со своими бойцами отправляйся. А я вас после нагоню.

— Как же мы тебя одного-то оставим? — качая головой, проявил «заботливость» Варгонсо. — А ну как что случится без пригляду?

— А за мной, вон, господа офицеры приглядят. — Вдырко указал на нас с Тимоном. — Тем более кригс-ротмистр тоже ранен.

— Не, я с ребятами пойду, — воспротивился мой братец. — Рана моя потерпит, а девка уж больно опасна. А вы, и впрямь, после нагоняйте.

По перекосившемуся лицу комиссар-поручика было видно, что не по вкусу ему своеволие орка. Ещё и Варгонсо настроение подпортил. Однако Вдырко взял себя в руки и соблаговолил согласиться с доводами Тимона:

— Хорошо, кригс-ротмистр, отправляйся с капралом. Поручик, что там у тебя с пилюлями? Дай мне ещё.

— Я с собой не взял, — ни на грамм не соврал я. — Поторопился, каюсь. Выскочил из бронехода без сумки. Давай, комиссар, отдыхай поскорее, да пойдём наших догонять. Тревожно мне что-то за них.

— Ты бы, вон, лучше за себя потревожился, — сердито пробурчал гном, — да за братца своего. — Вдырко махнул рукой вслед удаляющемуся с ребятами Тимону. — Не нравятся мне ваши с ним беседы. А ну-ка, значится, поведай, о каком таком комитете вы там говорили?

— Это мы так с Тимоном его кригс-комиссариат называем, — быстро нашёлся я, нервно поведя лопатками, между которыми растёкся неприятный холодок. — Для простоты речи.

— А ты, значится, в дела его комиссариата тоже решил нос сунуть? — Недобро ухмыльнулся Вдырко.

— Да просто мы с братом любим поразмышлять на всякие отвлечённые научные темы. Чисто теоретически.

— Допустим. Но что это, значится, за санкции у хозяйственников такие? Я, конечно, разных, вон, академий не заканчивал, — скривил рот тайногвардеец, — но «теоретически» тоже, значится, могу предположить, что чешешь ты мне, поручик, по ушам и увильнуть от честного ответа пытаешься.

— Да с чего бы? — Пульс мой чувствительно ускорился, но я постарался унять волнение и, пожав плечами, пристально взглянул в глаза гному. — Даже не собирался.

И тут моё периферическое зрение уловило некоторое колебание воздуха вокруг головы тайногвардейца. Я уж подумал было, что это от усталости или от волнения давление у меня скакнуло, вот и померещилось. Но едва уловимое явление стало вдруг более различимо, оформившись в лёгкое и чуть красноватое мерцание, имеющие вполне определённые границы.

Не иначе, старухино варево подействовало, и я разглядел ауру тайногвардейца. Живого, мать его, как и было обещано травницей.

Поиграть в гляделки дальше и разобраться в собственных новых способностях мне помешало внезапно возникшее странное гудение. Словно уши уловили жужжание целого роя кружащихся где-то поблизости мух.

Вот только какие могли быть мухи зимой?

Дополнительным свойством моего экстрасенсорного видения этот звук тоже вряд ли мог быть. И, однозначно, он не от Вдырко исходил — издалека шёл и к тому же с каждым мгновением становился всё более различимым.

— Хм, это «ж-ж-ж» неспроста, — буркнул я задумчиво.

Хорошо, что мехвод уже заглушил двигатель, занявшись ремонтом опор бронехода. Теперь вокруг, если не считать нашего с Вдырко разговора, висела благостная тишина. А иначе чёрта с два бы я этот странный звук услышал.

Я отвёл взгляд от тайногвардейца и глянул в небо, примерно определив направление, откуда доносилось гудение.

— Златопуп! — заорал я так, что Вдырко шарахнулся в сторону, чуть не свалившись с приступки аэросаней в снег. — Бросай нахрен всё и давай к нам!

Я принялся призывно махать одной рукой, другой указывая в небо. Туда, где обнаружил целую флотилию плывущих в нашу сторону аэростатов. Не меньше десятка. Повезло, что предзакатные лучи солнца успели самым краешком высветить тупорылые морды воздушных кораблей. В полной темноте я их вряд ли бы заметил настолько издали.

— Давай скорее! Воздух! — Я очень надеялся, что, разрывая морозную тишину, мой голос донесёт призыв до мехвода.

Услышал меня Златопуп или же, завертев головой и заметив опасность, сам