Книга 4. Фельдагент - Михей Абевега

как раз всё ясно, — продолжил он. — Мать его с клыкастыми спуталась, выбора своему ублюдку не оставив. А вот тебе прощения не будет. Ты по доброй воле, видать, с каганатом снюхался. С тебя мои товарищи шкуру живьём снимут.

— Так это когда ещё, значится будет? — Зло оскалился Вдырко. — А я тебя уже сейчас могу на куски порезать.

— Ну и режь! — с не меньшей злостью выкрикнул мальчишка и громко затянул нараспев: — Что сын, что дочь, сомненья прочь, мы гномий род не посрамим! Уходим в ночь, сомненья прочь, своей земли врагу не отдадим! Раздуем пламя, поднимем знамя и штык сожмём мозолистой рукой…

— Ты мне это брось, значится, предательские гимны исполнять! — Врезав юному дарованию по лицу, оборвал пение Вдырко. — Какой, вон, такой мозолистой рукой⁈ Ты руку разве что, вон, о свой недоразвитый зачинатель мог смозолить.

— Знаем мы про ваши штыки, — подал вдруг голос Златопуп. — Да про то, как неумолимо и неудержимо вы в смертный бой должны пойти. Только скажи мне, военлёт, как же ты, с орками воюя, летаешь над родной землёй и рушишь фугасами свои же города да сёла? Видал я, как вы некоторые поселения освободили, камня на камне от них не оставив.

— На то она и война, — хмуро заявил военлёт. — Сражений без потерь и разрушений не бывает.

— Бред сивой кобылы! — Взъярился на юнца мехвод. — Все вы, освободители сраные, этим дерьмом оправдываете творимое зло! И плевать на ту боль и страдания, что вы несёте с собой! А я тебе одно скажу, не было бы никаких разрушений, не сунься вы сюда. Сами бы разобрались.

— Что-то не больно-то и разбирались! — Закипел в ответ и мальчишка. — Без указки клыкастых шага не способны ступить! Продали вы свою землю и просрали!

— Заткнитесь оба! — Вскинулся вдруг Вдырко. — Что это⁈

С той стороны, куда умчался Тимон с бойцами, донеслись звуки пулемётной стрельбы, переплетаемые с частыми ружейными выстрелами.

— Наши, надо понимать, с эльфами схлестнулись, — высказал предположение Варгонсо. — Вот только пулемёты там откуда? Надо бы глянуть. А то штурм-егеря противники серьёзные.

— Они вас всех на ноль помножат, — злорадно сообщил Весёлко. За что и получил тут же вновь по лицу от Вдырко.

— Расстреляйте его к трогловой матери! — Поднялся на ноги тайногвардеец, тряся отбитым кулаком. — Бронеход, вон, всё едино бросить придётся. Нам теперь пленники, значится, ни к чему. Варгонсо, разделайся с подлецом.

— Да как же можно расстрелять-то? — вступился вдруг за пленника только что костеривший его же Златопуп. — Малец ведь совсем. Безмозглый, да, но это ж дело поправимое. Может, одумается ещё.

— Заткнись, троглова отрыжка! — Окрысился на мехвода Вдырко. — Мы, вон, теперь в пешем рейде, силы на пленных нам, значится, тратить не с руки. Или ты его на себе тащить собрался, весь отряд замедляя?

— Да отпустить его к трогловай матери, и вся недолга, — не отступился мехвод. — Пусть тут под ёлками сидит, а судьба сама решает, жить ему дальше или тут сгинуть, замёрзнув. Всё равно с такой ногой далеко не уйдёт.

— Заткнись, троглова кочерыжка, — оборвал Златопупа тайногвардеец. — Ты и так уже до трибунала договорился. Тебе, вон, даже передовая теперь не светит. Я тебя после живьём в каземате сгною.

Воздух вокруг вспыхнул зеленоватым заревом, вновь формируясь в тонкий луч, проходящий высоко над нашими головами и нащупывающий борт передового крейсера эльфов.

Ни этот аэростат, ни летящий следом, не могли отразить атаку ракетами. Они их бестолково потратили на наш бронеход. А для остальных воздушных кораблей «Скорпион» находился пока вне зоны досягаемости. Вот и вгрызался он теперь смертельной хваткой в борт аэростата практически безнаказанно. Ведь пулемётный огонь, открытый эльфами по «Скорпиону», не должен был сильно тому помешать.

— Не вышло, значит, — удручённо выдал Весёлко, склоняя голову.

— Чего это, вон, не вышло? — Незамедлительно кинулся к нему Вдырко, как и я услыхавший слова военлёта даже сквозь грохот пулемётной стрельбы. — Сдохнуть красиво? — Он пнул мальчишку по сломанной ноге и вновь ухватил его за отвороты лётной куртки. Затряс: — Отвечай, мразь!

— Огнеплюй ваш дерьмовый подорвать! — зло выкрикнул ему в ответ юнец, очевидно, не видя причин скрывать от нас правду. — Но ничего, долго он против армады не выстоит, хоть и навредит ещё, сволочь, наверняка.

— Еще как навредит, — злорадно подтвердил Златопуп. — Покажет вашим пердолётам, кто здесь свой, а кого не ждали.

— Не радуйся, — повернулся к нему юнец, — вам гадам тоже не жить, как и огнеплюйщикам. Сейчас наши новый десант высадят.

— Так ваши егеря для этого высадились? — Догадался Варгонсо. — Чтобы остальным крейсерам путь расчистить, а не за девкой вовсе?

— За какой ещё шайсовой девкой? — удивлённо скосился на капрала военлёт.

Вдырко, перестав трясти, отпихнул мальчишку, роняя в снег:

— Кончайте с ним! Варгонсо!

— Э нет, комиссар, — отшагнул чуть назад капрал, — это ваши гномьи дела. Сами решайте.

— Поручик, — повернулся ко мне тайногвардеец.

— Я военмед, а не палач, — демонстративно сунув руки в карманы, я тоже отодвинулся от Вдырко подальше.

К Златопупу тот и обращаться не стал. Заорал на нас с Варгонсо:

— Вы что, значится, приказы, вон, не выполнять⁈ Прямое неподчинение командиру⁈ Измену затеяли, вон⁈ Да я вас… — Он зашарил по боку, нащупывая кобуру.

Выстрел раздался раньше, чем Вдырко успел вытащить пистолет. Пуля ударила его в живот и опрокинула на спину, повалив рядом с ошарашенным младшим военлётом.

Комиссар громко взвыл и, позабыв про своё оружие, ухватился обеими руками за рану. Тёмная кровь засочилась между его пухлых пальцев. Я почувствовал, как вся злость Вдырко пропала, мгновенно испарившись и полностью сменившись на один лишь страх. Даже боли тайногвардейца я не чувствовал, настолько его захлестнула боязнь здесь подохнуть.

— Варгонсо, — Златопуп перенаправил ствол своего револьвера на капрала, — как ты и сказал, это наши гномьи дела.

— А я что? — Развёл руками орк. — Я, надо понимать, вообще ничего и не видел. Меня тут вообще не было. А шальные пули, надо понимать, над головами так ведь и свистят. Мало ли, какая комиссару досталась?

Златопуп кивнул и, подойдя к перешедшему уже с