Город упавшей звезды - Сана Нарциссова

— сказал старик и вышел из комнаты. Когда Даики протягивал ленты над Чио, чтобы закрепить их конец по другую сторону кровати, девушка пыталась остановить его, слабо удерживая его руки своими, что-то пыталась ему сказать, но получались лишь невнятные мычания.

Даи провозился с лентами довольно долго, они соскальзывали, Чио не давалась, приходилось натягивать из заново. Прошло около пятнадцати минут.

— Даи…

— Да, милая? — ответил он, завязывая последнюю ленту и крепко закрепив её ноги к кровати.

— Я тебя… Ненавижу… Я не хочу тебя видеть, уходи.

— Прости, милая. — сказал он и подошел в тумбочке, где Кин оставил препараты и капельницу. — Тебе со всем этим придется потерпеть и меня. Я сам себя ненавижу, так что я тебя понимаю.

— Ненавижу тебя… Ненавижу. Будь проклят тот день, когда я тебя встретила.

Даики слушал её, продолжая настраивать капельницу. Ему было не больно. Сам себя он корил и похуже. Пусть ругает, пусть говорит, какой он мерзкий человек. Он этого заслуживает. Когда пришло время колоть в неё иглу, почувствовав, как он протирает еë кожу, совсем как тогда, когда её качали психотропными веществами, у неё снова начался приступ. Сначала она слабо дернула рукой, затем посмотрела на Даики и заметила в его руках иглу.

— Нет!!! — крикнула она, отдернув свою руку. Чио не узнавала его перед собой, не понимала, что он хочет помочь. — Не трогай меня!!! Отпусти меня!!! — разразилась она криками. Даи отложил иглу, приподнялся с места и прижал её за плечи к кровати.

— Чио, посмотри на меня! — потребовал он у бьющейся в новой истерике девушки. — Чио! Смотри на меня! — Чио взглянула на него. Его лицо было прямо перед ней, его темные родные глаза смотрели на неё. Даики. Милый братец, за которым она вечно ходила попятам, и который так этого не любил. — Я Даики, ты меня видишь? Ты меня узнаешь? — Чио стихла, словно околдованная его взглядом. Даи повторил снова. — Я Даики, слышишь меня?

— Даи…

— Да, Чио. Я Даики. Ты заболела, мне нужно поставить тебе капельницу, слышишь? Помнишь, как я ставил тебе в детстве? Помнишь, как Мито нас учила?

Чио перевела взгляд куда-то за спину Даики.

— Мама… — произнесла она. Даики решил, что ей снова что-то мерещится.

— Да, Чио. Мне нужно поставить тебе капельницу, ты меня понимаешь? Смотри. — Даики вновь взял в руки иголку и показал ей. — Я введу тебе лекарства, тебе станет легче. — воспользовавшись моментом, пока она спокойна, Даики вновь обработал её кожу и без труда вколол капельницу. Чио даже не почувствовала ничего, снова рассредоточенным взглядом смотря в пустоту.

— Даики… Не уходи… Не бросай…

— Не уйду, милая.

— Мама больна… Ей так больно. Я не смогу ей помочь… Не смогу без тебя, Даики… Не бросай меня.

— Не брошу. Я здесь.

— Возьми меня с собой…

— Возьму, Чио.

И Чио начала плакать. Сначала тихо, затем вдруг завыла, как раненная волчица. Все её тело напряглось, лицо посинело, вои перешли на отчаянные крики. Ей было больно. Так больно, что казалось, будто её тело медленно сворачивают, ломая каждую косточку в теле. Место, где была воткнута игла, жгло будто раскаленными углями, затем эта боль распространилась по всему телу. Вены горели, требуя дозы. От боли Чио не могла даже вдохнуть. Она пыталась выгнуть спину, ведомая новой волной невыносимой боли, но ленты удержали её. Символы, что были на них изображены загорелись белым светом. Даики придерживал её за руки, пытался успокоить, но видя, как она страдает, все слова застряли в горле. Окаменевшее сердце садиста впервые в жизни дрогнуло от жалости к боли другого человека.

Кин явился на её крики, оттолкнул Даики от страдающей девушки, сел возле неё и, вытянув руки над её головой, воззвал к своим силам и запел. От рук старика исходила белая, чистая сила, совершенно противоположная силе Даики. Она впитывалась в тело Чио, добиралась до тех участков в голове, что ошибочно заставляют её чувствовать боль, и очень медленно лечила.

Энергия Кина была противна Даики, нутро выворачивало от его присутствия, все его тело кричало ему уйти от этого места, аура хотела инстинктивно высвободиться, чтобы уничтожить естественного врага, но барьер церкви не давал ей этого сделать. Даи закашлял от перехватившего дыхания. Пение Кина становилось громче, вместе с ним умножалась и сила. Даики выбежал из помещения, не в силах бороться с инстинктами, вышел за пределы барьера и освободил свою ауру. Он жадно вдохнул воздух, аура беспокойно вырвалась наружу, он с усилием воли смог её подавить.

Силу шаманов человечество использовало, чтобы избавиться от магов и охотников. Даики знал эту историю, но думал, что это было лишь противостоянием одних людей другим. Он никак не мог предположить, что враждебны были сами их сущности. Как Киро держит эти две силы в себе? Пока Кин продолжал лечение Чио Даики даже и не думал входить в церковь, хоть ему и хотелось быть рядом с ней.

Крики девушки доносились ещё несколько минут. Даики сел на землю, восстанавливая душевное равновесие, ждал, когда все закончится. Когда Чио смолкла, Даи решил выждать ещё какое-то время, прежде чем зайти. Он увидел, как Кин поправляет капельницу. Он выглядел устало и тяжело дышал. Чио, кажется, спала.

— Ты в порядке? — спросил Кин у зашедшего Даи.

— Да.

— Она потеряла сознание. Это только начало, Даики. Дальше ей будет только хуже. Обычно это длится около двух недель, но я постараюсь скоротать это время вдвое. Употреблял когда-нибудь?

— Нет.

— А мне часто доводилось лечить зависимых. Полностью от такого человек не оправляется. Нужен хотя бы месяц, чтобы восстановить психическое равновесие. Ты правда хочешь быть с ней все это время? Тебе здорово достанется.

— Ничего страшного.

— Ну, тогда помоги девушкам поменять ей белье. У неё жар, и от боли она опорожнилась прямо в постели. Её надо умыть.

Даики помог. И поменять белье, и умыться, и ходил вместе с ней в туалет. Время от времени в ней просыпался рассудок и тогда она то просила у него прощения и молила не уходить, то проклинала его, пытаясь оттолкнуть от себя. Чио мучилась от собственной беспомощности, мучалась, что Даики приходится с ней возиться, приходится видеть её такой.

Когда она засыпала, Даики выходил за пределы церкви, чтобы дать волю ауре. Насильно