Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

кроме торсеновских трубок. Он будет настолько ловким, что сможет не только прогуливать собак и купать детей, но даже играть в пинг-понг. Разумеется, если покупатель доплатит. — Я взглянул на «Фрэнка»: тот методично вытирал пыль с моего стола и при этом возвращал каждую бумажку на то же место, откуда брал. — Правда, играть с ним в пинг-понг мало радости — всегда будешь проигрывать. Хотя, думаю, его можно научить изредка «мазать». Ну да, и покупатель на это клюнет.

— Год. Один год, Дэн, и ни днем больше. Я найму какого-нибудь электронщика тебе в помощь.

— Майлз! Когда ты наконец запомнишь, что технической стороной дела командую я? Твой черед наступит, когда я передам тебе готовую модель… но не раньше.

— И все-таки вермута многовато, — ответил Майлз.

Я ковырялся потихоньку с помощью наших механиков, пока не добился, что «Фрэнк» стал меньше походить на гибрид газонокосилки с игральным автоматом, а стал выглядеть как машина, которой не грех и перед соседями похвастаться. Между дел я устранил множество неполадок в его системе контроля. Я даже научил его гладить Пита и почесывать его за ухом именно так, как тому нравилось. А для этого, поверьте мне, нужна была система обратной связи не хуже тех, что использовались в приборах атомных станций. Майлз на меня не давил, хотя и заходил ко мне время от времени посмотреть, как продвигается дело. Большую часть работы я делал по ночам, поужинав с Белл и проводив ее домой. Днем отсыпался, потом приезжал на фабрику, подмахивал не глядя бумаги, подготовленные Белл, и шел смотреть, что успели сделать за день механики. Потом вез Белл куда-нибудь ужинать. Днем я не выкладывался: не встречаться же с любимой женщиной, когда от тебя несет потом, как от козла. После напряженной работы ночью в лаборатории фабрики вряд ли кто-нибудь вынес бы мое присутствие. Кроме Пита, конечно.

Как-то раз мы с Белл, как обычно, ужинали в ресторане. Когда подали кофе, Белл спросила меня:

— Возвращаешься на фабрику?

— Конечно. А что?

— Да ничего, так просто. Майлз собрался встретить нас там.

— А…

— Он хочет провести общее собрание акционеров.

— Общее собрание? Для чего?

— Не беспокойся, оно будет коротким. Ты, милый, последнее время так мало внимания уделяешь делам фирмы. Майлз хотел подвести итоги и определить нашу дальнейшую политику.

— Я вплотную занимаюсь инженерными вопросами. Что еще от меня требуется?

— Ничего, милый. Майлз сказал, собрание долго не продлится.

— Да что случилось-то? У Джейка неполадки со сборочной линией?

— Милый, ну пожалуйста! Майлз мне не говорил зачем. Допивай быстрей кофе.

Майлз и впрямь ожидал нас на фабрике. Он торжественно пожал мне руку, словно мы месяц не виделись.

— Майлз, в чем дело? — спросил я.

Он не ответил, а, повернувшись к Белл, спросил:

— Повестка дня готова?

Уже одно это должно было меня насторожить: ведь Белл явно лгала, утверждая, будто Майлз ни о чем ее не известил. Но тогда я ничего не заметил. Ведь я верил Белл, черт меня подери! Да к тому же я отвлекся на другое: Белл подошла к сейфу, нажала ручку, открыла дверцу.

— Кстати, дорогая. Вчера ночью я пытался открыть сейф и не смог. Ты что, изменила шифр?

Она, не оборачиваясь, вынимала бумаги из сейфа.

— Разве я тебе не говорила? На прошлой неделе кто-то пытался его взломать, и в полиции нам посоветовали изменить шифр.

— Тогда неплохо бы и мне знать его, а то придется названивать кому-нибудь из вас ночью, в неурочный час.

— Конечно, конечно. — Она закрыла сейф и положила папку на стол, за которым мы проводили заседания.

Майлз прочистил горло и сказал:

— Давайте начнем.

— Ладно, — согласился я. — Если у нас деловое совещание, стенографируй, милая. Итак… Среда, 18 ноября 1970 года, 21 час 20 минут. Присутствуют все держатели акций — запиши наши имена. Председательствующий — Д. Б. Дейвис, вице-президент правления. Какие вопросы, рассматривавшиеся на прошлой встрече, остались нерешенными?

Таковых не оказалось.

— Отлично. Валяй, Майлз. Возникло что-нибудь новенькое?

Майлз прокашлялся.

— Я хочу проанализировать политику фирмы, представить программу на будущее и обсудить финансовое положение.

— Финансовое? Не дури. Мы ведем дело с прибылью, и с каждым месяцем она возрастает. В чем дело, Майлз? Недоволен своим текущим счетом в банке? Мы могли бы тебе кое-что подкинуть.

— Новая программа потребует от нас значительного расширения структуры фирмы. Мы можем лишиться прибыли.

— Что за новая программа?

— Подожди, Дэн. Я взял на себя труд записать все подробно. Пусть Белл нам прочтет.

— Ладно… пусть.

Если отбросить цветастые обороты, а Майлз, как и все юристы, обожал длинные периоды, коротко дело сводилось к следующим трем пунктам: «а» Майлз настаивал на том, чтобы я передал «ловкого Фрэнка» мастерам-производственникам и те без задержки пустили бы его в производство — и в продажу.

— Нет! — остановил я Белл.

— Погоди, Дэн. Как председатель и генеральный директор, я, естественно, имею право в процедурном порядке высказать свои мысли. Оставь замечания при себе. Дай Белл дочитать до конца.

— Ну ладно… хорошо, хорошо. Только ответ все равно один — нет!

Пункт «б» гласил, что нам пора задуматься о расширении дела. Мы первыми начали выпуск подобной сложной техники, которую можно сравнить с автомобилями. Поэтому нам надо срочно расшириться и основывать компанию по продаже и продвижению нашего товара на общенациональный и мировой рынок.

Я нервно забарабанил пальцами по столу. Представляю, каково быть главным инженером такой компании, — они и до чертежной-то доски меня не допустят, а главной моей заботой будет, чтобы профсоюз не объявлял забастовок. С таким же успехом я мог бы остаться в армии и попытаться дослужиться до генерала.

Но я не стал прерывать чтения.

В пункте «в» говорилось, что грошами тут не обойтись, нужны миллионы. Финансировать нас берется «Менникс энтерпрайсиз», конечно, под обеспечение нашими акциями и патента на «Фрэнка». Мы же превращаемся в дочернее предприятие. Майлз становится управляющим отделения, я — главным инженером-разработчиком. Но нашей свободе — конец: мы оба будем работать по найму.

— Все? — спросил я.

— М-м… да. Давайте обсудим и проголосуем, — сказал Майлз.

— Ну что же… Надеюсь, нам хотя бы гарантируется право сидеть по вечерам перед лачугой и распевать спиричуэлс?

— Тут не место шуткам, Дэн. Выход у нас только в том, что я предложил.

— А я и не шучу. Чтобы невольник не бунтовал, должна же быть у него хоть какая-то привилегия. Да ладно. Теперь моя очередь?

— Говори, говори.

Я внес контрпредложение — оно родилось у меня, пока я их слушал: мы полностью отстраняемся от производства.

Джейк Шмидт —