Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Сегодня они разволновались, — пробормотал он, поводя плечами и думая о холодной воде в душевой. «И я разволновался. И тоже непонятно почему. Может, из-за инсектоида? Повезло, что он сегодня был тихий…»

— Они недовольны, — Вепуат ухмыльнулся; его глаза едва заметно светились. — Ты показал Сэта, как делать удивительные ровные кувшины. Скогнам ты такого не показывал. А они ведь всегда почитали тебя и твоё Пламя. Завтра покажешь им, как делать кувшины с ровными стенками.

Гедимин мигнул.

— Чего я-то⁈ Ты сам не можешь?

— У меня завтра будут ученики-Сэта, — Вепуат ухмыльнулся ещё шире. — И тех, и других вместе я вести не готов. Сделаешь до завтра пирамидки поменьше? Эти для Скогнов великоваты. Да нет, я не подгоняю, просто — лучше и Сэта, и Скогнам дать по комплекту, чтобы всем хватило…

— Сделаю, — буркнул Гедимин, думая о холодной воде. В лабораторном шатре его ждал эксперимент по истиранию — «асбестовый» трос, пропитанный гзешем и растёртым рална-камнем, засунутый в трясущуюся бочку вместе с камнями. «Запущу машину и пойду в душ. Вернусь — проверю, что там осталось.»

…Холм залило розовым светом. Вспышка была неяркой, но долгой; когда Гедимин вскинул голову, внутри разлома, протянувшегося по небу, ещё что-то светилось. Мимо, уже без лишнего визга, пробегали, прижимая к груди корзины и свёртки, Бронны и Скогны. Защитное поле над лагерем уже подняли, но оставили незаделанные «шлюзы»; существа, не замедляя шага, проносились от «ворот» до «ворот», на сарматов, остановившихся в стороне, никто даже не смотрел.

Гедимин думал о тросе, лежащем на столе. Тонкие тёплые волокна — щупальца хранителя — сплетались на его лбу, и думать лучше было о чём-нибудь полезном, не смущая существо дикарями, их традициями и доступными им технологиями. Серебристый асаан был сплетён достаточно плотно, чтобы не растрепаться под ударами камней; верхний слой, состоящий из гзеша, порвался в клочья, но принял удар на себя — и теперь срастался, покрывая трос новой «кожей». Эластичный гзеш восстанавливался быстро — когда Гедимин выходил из шатра, потрёпанная верёвка уже почти приняла прежний вид. «Возможная замена стальным тросам…» — Гедимин досадливо сощурился, вспомнив, во что на Равнине превращается земная сталь. «Единственно возможная замена стальным тросам.»

— Смотри! — Вепуат указал на Скогна, пробегающего мимо. Когда Гедимин отреагировал, карлик был уже у дальних «ворот» и явно не собирался останавливаться, пока не добежит до безопасного барака. В небе снова вспыхнуло — в этот раз зажёгся жёлтый разлом.

— Чего с ним? — спросил Гедимин, покосившись на небо. «Трос в бочку — и пойду собирать реактивы. Где носит Айзека вместе с машиной? Через час не вернётся — пойду к реактору. Филк не высидит полную смену…»

— Сарматская цацка на шапке. О, ещё одна! — Вепуат указал на другого Скогна. Гедимин хотел было фыркнуть — у местных и своих цацек хватало, а сарматские им взять было неоткуда — но осёкся, разглядев декоративную накладку. Она была сделана из кости и камня и изображала схематичную, но вполне узнаваемую мианийскую станцию-транспортировщик с ледяным астероидом внутри.

— Материал местный, — пробормотал Гедимин. — Кто тут делает цацки?

— Филки, надо полагать, — отозвался Вепуат. — Я видел любопытные штуки.

— У Скогнов такого добра у самих хватает, — Гедимин повернулся к шатру. — Наверное, уже срослось…

— Ага, оно быстро регенерировало, — поддакнул Вепуат, заходя в шатёр следом. — Удобно будет ремонтникам на станции — всё само чинится… Как думаешь, на что её выменяли?

Гедимин мигнул.

— Ты о чём?

— Если у Скогна сарматская цацка, кто-то ему её дал, — медленно проговорил Вепуат, разглядывая стол. — Может, просто так. Но это навряд ли. На что её, интересно, выменяли?

Гедимин пожал плечами.

— На местную цацку, скорее всего. Их тут много, — пробормотал он, наматывая на пальцы «отрегенерировавший» трос. Повреждений на внешней блестящей плёнке видно не было. Гедимин царапнул её когтем — плёнка, не успел он убрать руку, начала смыкаться. «Очень полезно для истирающихся деталей,» — думал сармат. «Надо бы поставить долговременный опыт…»

За шатром громыхнуло. Гедимин услышал тонкий стеклянный звон — и вопль сармата, переходящий в задушенный хрип.

Вепуат добрался туда первым — и замер, глядя на филка, прижимающего руку к горлу. Из-под пальцев брызгами летела кровь. Второй филк стоял, ошалело мигая, и глядел на располосованный комбинезон — острые осколки, пройдя вскользь, распороли эластомер и в нём застряли. Крови не было.

— Гедимин! — крикнул Вепуат. Он уже сидел над обмякшим филком, одной рукой сдирая с него шлем, другой — прижимая что-то под его подбородком. Мелкий сармат не шевелился, неудобно подвёрнутая нога так и осталась лежать. Грудь — и куртку, и рубашку под ней — залило чёрным и маслянистым.

— Гедимин, в маши… Sa hasu!

Он побелел, глаза превратились в чёрные щели. Гедимин быстро оглянулся туда, где должна была стоять машина. «Не вернулись…»

— В шатре что-то есть? — быстро спросил он. — Что искать?

Вепуат мотнул головой. Из-под его пальца, крепко прижатого к шее филка, просочилась чёрная капля.

— Там нет. Всё в машине… Saat has-sukemesh!

— К-камень, — пробормотал второй филк, пытаясь дрожащими руками расстегнуть комбинезон. На его груди под расходящейся застёжкой блеснул чёрно-красный обломок. Гедимин ошалело мигнул. Через секунду камень был в его руке. Обрезок шнурка упал под ноги — сармат не заметил.

— Сюда! — Вепуат, откинув обмякшему филку голову, показал окровавленную шею. Узкую, но глубокую рану его палец закрывал полностью, пережимая рассечённую артерию. Гедимин, стиснув зубы, приложил чёрно-красный желвак к такому же чёрно-красному месиву. Филк дёрнулся, втягивая воздух, и распахнул глаза. На его шее что-то приподнялось и опало. Он вдохнул снова; кадык шевельнулся — раненый пытался сглотнуть.

— Тихо, тихо, — прошептал Вепуат, глядя на свой палец. Под ним что-то шевелилось, и это не