Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Идём, — Гедимин выпрямился и шагнул к передвижной лаборатории. «Филки на карантине… Добыли для них тесты? Айзек ничего не рассказывал.»

…Переборка отодвинулась. Из отсека что-то недовольно буркнули. Вепуат шмыгнул внутрь, и «дверь» тут же закрылась — Гедимин едва успел из-за его плеча увидеть загородки. Он покосился на сигма-сканер — «полезная штука от всякой секретности…» — но, передумав, вывалил на стол руду и склонился над камнедробилкой. Пока печи в «стеклянном» цехе были бесполезны, добывать чёрный песок приходилось тут, загружая литейную станцию и испытывая на прочность газоотводы и их фильтры. «Сделать бы нормальные фильтры для местных печей,» — сармат угрюмо сощурился на измельчённую руду. «Те, что есть, явно не дотягивают. Может, и к лучшему, что тут нет промышленности…»

— И передай Кету, чтобы отстал уже от литейной станции, — донеслось из соседнего отсека. Вепуат выбрался из-за слегка отодвинутой переборки; почему-то её не хотели убирать полностью, и сармату приходилось протискиваться.

— Передай Гварзе, что для печей нет фильтров, — отозвался Гедимин, чуть повысив голос, чтобы за переборкой расслышали. Вепуат выразительно фыркнул.

— Может, без меня пообщаетесь?

Он повернулся к Гедимину и тяжело вздохнул, разводя руками.

— Все живы. Ни у кого симптомов нет. Тесты не проводят, карантин не снимают. Ядро Сатурна! Ардан лежит пластом. Хорошо, хоть артерия закрыться успела! Ему бы и с распоротой вкатили блокатор…

— Да нет, навряд ли, — пробормотал Гедимин. — Причины бы не было.

Вепуат шмякнул на стол пустой мешок и повернулся к стене, сплошь увешанной шевелящимися «трилобитами». Они, заметив его внимание, выпустили крылья. Вепуат ухмыльнулся.

— Мешок не любят, но согласны терпеть, — сказал он, засовывая внутрь свернувшегося «трилобита» и протягивая руку к следующему. — Гедимин, подержи Шнурка. Есть одна мысль…

Гедимин перехватил шлейки и неуклюже пристроил животное себе на предплечье. Эшку-тэй недовольно встряхнулся, хлопнул спинными щитками и повернулся другим боком.

— Ага, держи… — Вепуат, подсунув руку ему под брюхо, ловко обмотал жёсткие «ноги» тонким шнуром. Верёвка была совсем коротенькой — её концы едва виднелись из-под боковых щитков. Затянув петлю, Вепуат взял шлейки и, свернув «трилобита», засунул его в мешок к остальным.

— Она же короткая, — Гедимин озадаченно хмыкнул. — Хвататься неудобно.

— Никто и не собирается, — отозвался Вепуат, затягивая горловину мешка. — Шнурок декоративный. Может, зверьку так будет спокойнее?

…До разлома сарматы дойти не успели — едва Гедимин сделал пару шагов от лаборатории, из низины донёсся протяжный низкочастотный гул. «Трое,» — определил ремонтник — Текк’ты выли вроде бы одно и то же, но немного вразнобой. «Или больше, если орут не все. Ну, хорошо, что приползли. Завтра и послезавтра, как я понимаю, ждать их без толку…»

Едва Гедимин шагнул на край обрыва, из долины поднялась голова сорокаметрового змея и нависла над ним, сверкая в жёлтом свете поясных фонарей. Сармат остановился, с трудом подавив дрожь. Ещё двое Текк’тов выглянули из-под обрыва. Их массивные витки змеились на дне долины, покрывая её от скалы до скалы. Из толщи горных пород выглядывали ещё двое — им в низине уже не хватило места.

— Хорошо, что приползли, — Гедимин поднял руку в приветственном жесте и еле заставил себя не шарахнуться, когда Текк’ты загудели в ответ. — Скажи им — мне нужен один на камешки и один на тектон, остальные пусть копают.

Вепуат загудел. «Сейчас освободят долину, и мы пойдём,» — думал Гедимин. В голову — видимо, от подавляемого страха — лезла всякая чушь, вроде подсчётов, сколько червей-пирофор нужно на прокорм одному сорокаметровому змею — и сколько их, в таком случае, должно кишеть на местных залежах битума, и возможна ли над этими залежами хоть какая-то жизнь, не говоря о разумной…

Текк’ты загудели. Вепуат растерянно хмыкнул и повернулся к Гедимину. Тот едва заметно вздрогнул, увидев, что существа никуда не ползут и не зарываются.

— Что ещё? Опять заскучали⁈

Вепуат поспешно мотнул головой.

— Им нравится работа. Пламя приятно поёт им, когда они приходят. Им нравится строить нору для Пламени. Но к ним приходили Кьюссы и спрашивали о странном.

Гедимин мигнул.

— Я же сказал — Кьюссов посылать прямо к нам. Пусть тут спрашивают, никого не донимая. Чего им надо?

Вепуат махнул рукой в сторону горячего цеха.

— Кьюссы спрашивали про огненные пузыри и гладкий отражающий металл. Будто бы всё это есть где-то здесь. Текк’ты не видели никаких пузырей, но Кьюссы спрашивали очень настойчиво. Им сказали, чтобы они шли сюда, но они всё равно надоедали Текк’там. Теперь Текк’там тоже интересно, что это за штуки.

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин. — Похоже, племя Хеллуг доехало до координаторов.

Вепуат ухмыльнулся.

— Похоже, Скогны опять болтали с кем попало. Про отражающие металлы я Джагулам ничего не рассказывал! Скогны… или Сэта, но это навряд ли. Постой тут. Посмотрим, что у меня осталось из образцов…

Он вернулся через пять минут. Гедимину это время показалось вечностью. Текк’ты всё так же нависали над ним, терпеливо дожидаясь «образцов», и у сармата ныли давно сросшиеся рёбра. «Если бы я мог хоть поговорить с ними…» — думал он, досадливо щурясь. Блестящие ртутные глаза с блуждающими зрачками смотрели на него, ничего не выражая.

— Опять кто-то рылся в шатре, — сердито сказал Вепуат, выходя к обрыву. — Всё переложено, ничего не найти. Хоть защитным полем закрывайся…

Он поднял на ладонях кувшин с конусным дном. Рядом лежал округлый сосуд на коротких ножках. Вдоль его горла змеился красно-оранжевый орнамент — что-то вроде языков пламени.

«Стеклу конец,» — успел подумать Гедимин, когда огромный язык Текк’та накрыл ладони вместе с образцами. Он ждал хруста и крови, но всё было тихо. Существо подняло голову и коротко что-то прогудело. Остальные придвинулись ближе, щупая тонкими языками воздух над стеклом.

— Это похоже на пузыри в застывающей лаве, — сказал Вепуат, прислушиваясь к разноголосому гулу. — И блестит почти как панцирь Текк’та. Текк’ты не знают, зачем нужны такие штуки. Но