Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - Сергей Кусков

Платье… Чёрное. Но не траурное, а наоборот, вечернее, разукрашенное оборками, складками и висюльками, с золотым и серебряным шитьём в некоторых местах. В целом смотрелось стильно, но небогато — сеньорита не пыталась показать, что может купить тут всех под ноль. Грудь в декольте корсета была самой что надо по конфигурации размеру — не малюськи, как у Анабель, но и не дойки вроде Памеллы Андерсон. Как раз такие и люблю. Сама она была… Знойной брюнеткой истинно иберийского типа. Говорю так потому, что это первая чистая иберийка-латинос, которую здесь увидел. В основном народец тут более европеизован, в смысле самый разный, но в целом более светлолик и светловолос. Смуглянок встречал, но мало, и черты лица у виденных сеньорит были… Не такие чётко романизованные.

Её охраняли двое, как и меня. Не срисовать их было просто нельзя — на мужиках под одеждой были кольчуги. Смотрели её телохраны на окружающий мир равнодушно, скучающе, но взгляды цепкие, как липучка на комаров. Одеты были побогаче моих, но с Марком и Сигизмундом мы договорились специально одеться попроще, чтобы не выделяться. Так что примерно оценил её как равную себе, какую-нибудь графиню или герцогиню. Скорее виконтессу — наследницу графа или герцога.

…Нет, так определённо нельзя! Ну зачем так на меня смотреть, сеньорита? Ты это… Веером приглашающее помаши, чтобы я отшил, только чёрные глазищи на меня свои не вылупляй. Чо палишься, в открытую зыришь — видишь, тут принято исподтишка на всех глядеть! Не надо малину нарушать!..

Да-да, мне было не по себе — девчуля зацепила. В груди затрепетало от желания разгадать эту загадку. Я не узнавал себя, вспоминая чувства возвышенной влюблённости, доступные только в таком возрасте, как у Рикардо. У Ромы такие были давно, в универе, когда ему было столько же… Как сейчас. Блин!

Сеньорите было плевать на правила и нормы, чем она всё больше и больше затягивала в меня в желание погадать ребус. Она открыто изучала меня, и не парилась тем, что я это вижу и изучаю её, и тем более, что наши гляделки уже заметили, и вокруг начали расплываться предвкушающие улыбки с короткими показами кончиком вееров в наши стороны. Глазки у незнакомки были… Весёлые. В них плескалось море задора и жажды шалости. Но одновременно я читал там ответственность — со мной играла в гляделки не дура-крышелётка, коих в церкви было большинство, а сеньорита, которую воспитывали, прививая оную ответственность. Такую, какой не было даже у Рикардо, наследника не самых последних графов.

Наследница знатного рода? Более знатного, чем мой?

Иногда тут случается такое, что в очень крутых семьях в роду нет мальчиков. Тогда наследницей делают девочку. Человек, который на ней женится, берёт её фамилию, входит в её род, и их дети продолжают его, сохраняя титул. Так происходит редко, и только если больше ну совсем нет наследников. Если бы Астрид не была замужем, и меня убили — она стала бы такой. Но теперь она — Кастильяна. Её дети могут наследовать графский титул только по решению короля, если король на это тёпленькое местечко не найдёт никого другого. Сейчас решение зависит от сильных мира сего… А вот незамужние сеньориты — пожалуйста, наследницы автоматические. За которыми ведётся охота, планомерная осада, и так далее, ибо это охота за крутым титулом, бесхозно валяющимся на ровном месте. Народ попроще так не делает, только феодалы уровня графов и герцогов. Таким наследницам иногда лучше спрятаться от охотничков в глуши… Вроде Аквилеи на юге, под боком у орков. Неужели мне повезло нарваться на подобную?

«Рома, это дерьмо, не влезай — убьёт!» — попытался сказать я сам себе, но сам себя не услышал.

Что ещё смог обрисовать по ней, оценивая взглядом сбоку? Что умна. Умна, красива, ответственна, но с шилом в заднице и жаждой шалости в глазах. Блин, капец гремучая смесь! Я уже заочно влюбился, пускай и не собираюсь охотиться на её титул.

Рикардо бы держался от такой подальше. Ибо проблем доставит больше, чем удовольствия от общения. Но только не Рома! Рома любил сильных женщин, пускай у него с ними ничего и не получалось. Ибо сильным не нужен неудачник. Потому и остался этот раздолбай под старость лет (перед смертью в смысле) один — его бывшие подруги ушли далеко в гору, куда ему было за ними угнаться? Их и было всего две, сильных, мощных, стервозных, и обе к моменту его… Ухода из того мира работали в крупных компаниях, одна в Москве, одна в Питере, получая сильно больше ста штук в месяц. Одна вроде региональный координатор европейской компании на просторах России, вторая топер то ли в Ростеховской дочки, то ли в какой-то оборонной компании. Рома не особо интересовался: умерла — так умерла. Хотя обе по последним данным не замужем, пускай у одной и есть ребёнок.

Остальные его подружки были пустышками на один вечер. Или один месяц. И никакой жалости у него при расставании не возникало. М-да, пропустить такую сеньор Наумов точно не мог! А он, как вы понимаете, это я.

Началось причастие. Мне было нельзя — не исповедовался, не очистился, да ещё православный. На самом деле ХЗ кто я, православный, нет, позже решу, но в любом случае к причастию мне нельзя, хоть в какой буду церкви. А потому ушёл влево, прошёл как раз в десятке метров от сеньориты. Её длинное чёрное вызывающее платье вызвало дрожь в теле. Вызывающее для церкви, конечно, для этого мира — после мини мира Ромы я не парился местной «обнажёнкой». Высокая грудь, аккуратно выделенная конструкцией корсета, тонкая талия, манжеты, открывающие руки начиная от локтя… Кажется я неровно задышал. Угу, локти — возбуждали. Локти! Она тем временем вышла из-за колонны и медленно шагала вместе со всеми в сторону священника, и тоже повернула ко мне голову, проводив взглядом. Улыбнулась. Подмигнула. Я подмигнул в ответ — залихватски, донжуанисто. Рядом прокашлялся, как бы невзначай, один из её горилл. Мне было плевать, но пахло жареным, и чтобы осадить напрягшихся своих, завёл руку назад и кинул Сигизмунду пальцовку: «Всё в порядке». Чем гориллу несказанно удивил — он заозирался, высматривая, кому это я.

Знает жестикуляцию пограничников? Там, в Лимессии, есть егерская служба, разведка, которая уходит в степь следить за перемещениями орков. Следопыты короче. Их задача — держать руководство в курсе о приближении возможной угрозы, возможного набега. Смертность в тех войсках высокая, но уважают егерей не то, что безмерно — боготворят. Егеря технически в прямом подчинении у меня, хотя реально руководит ими виконт Атараиск. И их совершенно точно не использует в борьбе со мной за графский стол.

Сеньорита при изменении мимики телохрана нахмурилась, улыбку её рукой сняло, дальше провожала меня напряжённым изучающим взглядом. Я, стараясь не смотреть на неё, подошёл к столику со свечками и поставил свою, принесённую из дома. После чего постарался абстрагироваться от всего. Наследница — и наследница, и что? Мне какое вообще дело? Я сюда за другим пришёл; выполню — и только потом развлечения. Сложил руки и начал читать на русском, но тихо-тихо, еле слышным шёпотом:

— Отче наш иже еси на небеси…

Это была единственная молитва, которую знал на русском. С Отцом, Сыном и Святым Духом. А потому лучше именно на русском — чтоб не поняли.