Изгой. Проклятье клана - Макс Громов

— Тогда нам нужны союзники, — его бас прокатился по комнате, заставив дрогнуть пламя свечи.

Радослава резко подняла голову. Её обычно аккуратно заплетенные волосы растрепались, а в глазах стояло холодное неверие.

— Какие ещё союзники? Князь держит всех в железном кулаке. Даже если кто-то и ненавидит его — у них не хватит духа поднять руку.

В углу, где тени были особенно густыми, раздался тихий, но чёткий голос:

— Те, кому нечего терять.

Все повернулись к Калмыкову. Он сидел, откинувшись на грубо сколоченную лавку, его лицо было скрыто полумраком, но глаза — два узких сверкающих лезвия — горели холодным, расчётливым огнём.

— Я знаю людей, — продолжил он, медленно выпрямляясь. — Не солдат, не магов. Тех, кого князь считает отбросами.

— Говори яснее, — прошипел Муран, его пальцы непроизвольно сжали рукоять меча.

Калмыков усмехнулся, и в этой усмешке было что-то хищное:

— Каторжники. Те, кто гниёт в рудниках у Чёрных скал. Их там сотни. И если кто-то предложит им свободу в обмен на меч в спину князю…

Я задумался, перебирая в голове возможные исходы. Это был риск. Каторжники — не дисциплинированная армия. Но…

— Они знают княжеские земли лучше нас, — медленно проговорил я. — Его крепости. Его склады. Его слабые места.

— И ненавидят его так, что готовы сожрать живьём, — добавил Калмыков, его голос звучал почти восхищённо.

Елисей, оторвавшись от склянок, поднял брови:

— А как до них добраться? Рудники охраняются.

— Не так хорошо, как князь думает, — Калмыков хмыкнул. — Я там был. Охрана жирная и ленивая. Привыкла, что никто не убегает.

Я изучил карту. Чёрные скалы — три дня пути через выжженные пустоши. Но если поднять там бунт…

— Это может сработать, — признал я. — Но нам нужна диверсия. Что-то, что заставит князя оттянуть войска от рудников.

— Безликие, — внезапно прохрипел Горислав, с трудом приподнимаясь на локте. Его рана уже почернела по краям, но глаза горели яростью. — Они теперь его главная сила. Если мы заставим его бросить их на нас…

— ...то каторжники смогут ударить ему в спину, пока его армия будет здесь, — закончил я.

Муран усмехнулся, обнажив желтоватые клыки:

— Значит, нам снова подставлять шею под удар?

— Ненадолго, — я провёл пальцем по карте, оставляя след на пыльном пергаменте. — Мы не будем стоять насмерть. Ударим — и отступим. Заманим их туда, где у нас будет преимущество.

Радослава нахмурилась:

— Какая ловушка?

Я улыбнулся, ощущая, как в груди разгорается знакомый огонь:

— Та, о которой они даже не догадываются.

В комнате повисла тяжёлая тишина. План был безумным. Самоубийственным. Но другого выбора у нас не было.

— Значит, решено, — раздался мой голос, режущий тишину, как клинок. — Калмыков, ты знаешь дорогу. Готовься — выдвигаемся на рассвете.

За окном ветер завывал, бросая горсти песка в стёкла. Казалось, сама тьма предупреждала нас об опасности. Но впервые за долгие дни я чувствовал не страх, а нечто иное.

Надежду.

Горячую.

Опасную. Как факел в пороховом погребе.

Тяжелые дубовые ставни дрожали от порывов ветра, а свет масляных ламп отбрасывал на стены тревожные тени. В воздухе витал запах сушеных трав, железа и пота.

— Город нужно укрепить, — сказал я, указывая на карту. — Если князь бросит против нас Безликих, стены должны выдержать хотя бы несколько дней.

Радослава кивнула, её пальцы нервно перебирали край плаща:— В старом амбаре за кузницей есть запасы железа. Светозар лучше знает что там есть еще, может быть удасться это как-то использовать…

– Хорошая идея, – согласился я, – нам еще нужны кристаллы из шахт, если они помогают нам улучшить оружие, то и город укрепить сможем.

– У меня еще осталось несколько, – сказал Муран.

– Прибери их. Пригодятся.

Светозар хмыкнул, скрестив руки:— Кузнецы у нас есть. Но угля мало. Но попробуем, что-то придумаем.

Елисей поднял голову, его глаза блестели в полумраке:

— Запасов еды хватит на две недели. Но если урезать пайки…

— Нет, — я резко покачал головой. — Люди должны быть сыты. Иначе не выдержат. Мы должны быть сильными, не забывать про отдых и еду.

— Тогда нужно добыть ещё кристаллов, попытаться сходить на охоту, — вмешался Горислав, сжимая кулаки. — Шахты с кристаллами недалеко. Если пройти через тоннель, но он скорее всего тоже завален.

– Тоннель? – Удивился я.

– Да, сказал, Горислав. – Ты знаешь, что когда всё началось, мы прятались в подземельях. В целом это небольшие комнатки, что-то вроде погребов, но нам там было места достаточно. Но раньше, когда шахты ещё работали, то чтобы выбираться из города, мы не шли поверху, а шли именно по тоннелю. Некоторые из этих подземелий связаны с тоннелями. Проблема одна, ими давно не пользовались, и когда город начал разрушаться, то они тоже осыпались. Мы туда даже не совались. Но раз такое дело, то можем проверить. Самое сложное будет восстановить шахты и добывать кристаллы в большом количестве. Особенно, если ящеры разведают и будут ошиваться где-то поблизости.

— А диверсия? — спросил Муран. — Кто её устроит?

Калмыков усмехнулся:

— У меня есть знакомые. Те, кто давно ждёт момента ударить по князю. Я могу отправить вестников.

— Кто эти люди? — насторожилась Радослава.

— Те, кому князь сломал жизни. Беглые солдаты, разорённые торговцы... Они не армия. Но глаза и уши у них есть.

Я обвёл взглядом комнату. План складывался, как кусочки мозаики.

— Хорошо. Вестников — сегодня же. Шахты — завтра на рассвете. А я... — я посмотрел на карту, — я займусь ловушкой для Безликих.

— Какая ловушка? — спросил Горислав.

Я улыбнулся:

— Я заманю их, отвлеку, пока вы будете разбираться с шахтами и остальным, я сделаю так что сюда они больше не сунуться, если у них есть хоть небольшой мозг.

– А почему они подчиняются князю? — слабым голосом сказал Елисей. – Я про Безликих знаю очень мало, но они были всегда сами по себе, никто даже толком не знал, откуда они появились. Но они никогда и ни за что не подчинялись человеку.

– Мы не знаем, — сказал я. – На них были доспехи с эмблемой князя. – Я засунул руку в карман и достал обрывок нашивки. Швырнул ее на стол