Однажды в июле - Максим Гарбузов

Маршал опустил оба револьвера и сунул их в кобуру, затем поднёс руку к раненому плечу и поморщился.

– Принесите его сюда, – приказал он.

Сол и один из надзирателей форта по фамилии Флагерти спустились по насыпи и подняли Билла. Кровавое пятно медленно расползалось по его тюремной робе, но он улыбался.

– Что это на тебя нашло, Билл? – спросил маршал. – Неужели ты думал, что сможешь сбежать?

– Я проучил его, – улыбаясь губами, на которых уже выступила кровь, проговорил Билл. – Я проучил этого ублюдка. Ты сам всё видел, МакКинли. Что ты об этом думаешь?

Маршал наклонился к Биллу и задумчиво осмотрел его грудь, расстегнул рубашку и вытер кровь.

– Я думаю, что если ты выживешь, Билл, тебе не отвертеться от электрического стула.

ИНТЕРЛЮДИЯ № 3

Билл Соммерс был единственным человеком в моей истории, информацию о котором разыскать не составляло труда. В своё время Билл был довольно известной личностью, и изучению его жизненного пути многие журналисты уделили самое пристальное внимание. В те годы его имя часто мелькало в газетах, причём дело не ограничивалось лишь новостной лентой. Мне удалось раздобыть не менее двух десятков статей разного размера, посвящённых исключительно Биллу Соммерсу и его банде, но главным источником информации для меня стала книга, написанная Уолтером Минниганом и изданная в 1958 году, через три года после смерти Билла. И хотя после прочтения книги у меня сложилось впечатление, что в Миннигане умер великолепный беллетрист с очень ярким и живым воображением, слишком уж красочно была написана книга, всё же полезную информацию из его работы я смог почерпнуть. Полагаю, что, берясь за труд, Уолтер в первую очередь думал о том, чтобы развлечь читателей, а не о достоверности фактов, которые он поставил себе целью изложить. Многое в его книге выглядело фантастически и, без сомнения, таковым и являлось, но были в ней и факты. Я провёл собственное небольшое расследование и мог с достаточной определённостью сказать, какая часть книги выдумана, а какая нет. Едва ли кто-то ещё так внимательно изучал книгу Миннигана, как я, родственников у Билла не осталось, а для постороннего человека он представлял собой скорее романтизированный образ честного грабителя, этакого Робин Гуда. Только этот Робин Гуд не делился награбленным с бедняками, а тратил всё исключительно на себя.

Биллу было три года, когда его мать Линда Соммерс ушла из дома. Минниган разыскал её в Калифорнии, где она жила на побережье вместе со своим новым мужем и двумя детьми. Линда работала на одной из киностудий костюмером и совсем не производила впечатления женщины, способной бросить своего ребёнка. Таковой она и не являлась.

– Я любила своего мальчика, – сказала Линда, когда Уолтеру удалось поймать её гуляющей в одиночестве по пляжу. – И не проходило и дня, чтобы я не думала о нём.

Отрывок из книги Уолтера Миннигана:

«Если вы думаете, что это лицемерные слова женщины, способной бросить своего ребёнка и уехавшей к морю искать лучшей жизни, уверяю вас, вы заблуждаетесь. Вы не видели глаза Линды в тот момент, когда она разговаривала со мной. Она не лгала. Уверен, она скучала по сыну и страдала от того, что он находится так далеко от неё. Если вы по-прежнему думаете, что Линда плохая мать, приведу вам несколько примеров. Помимо Билла у неё есть ещё дочь и сын, оба от второго брака. Дочь Линды Аманда сейчас учится на дизайнера в одной из лучших школ Лос-Анджелеса, а Роберт, между прочим, капитан школьной футбольной команды, уже поступил в Массачусетский технологический университет. Разве плохая мать может воспитать двоих таких чудесных детей?»

Я прочитал этот отрывок трижды. Мне хотелось лучше понять характер Линды Соммерс, которая потом стала Линдой Хемилтон, и, кажется, я понимаю, что заставило её оставить своего трёхлетнего сына и уехать от него на другой конец страны. Заставило её не собственное равнодушие или жестокость, а один конкретный человек, и имя ему Корни Соммерс, отец Билла.

В книги Уолтера об этом не говорится ни слова, но мне удалось узнать, что отношения Линды и Корни оставляли желать лучшего задолго до того, как родился Билл, и стали только хуже после его рождения. Не мне винить Линду за то, что она захотела сбежать от такого человека, как Корни, но что заставило её оставить сына, требовало отдельного разъяснения. И как я выяснил потом, такая причина была.

Едва ли Корни Соммерс походил на того человека, кем он стал позже, в тот момент, когда Линда увидела его впервые. Корни в молодости был настоящим красавцем. Эту его красоту и унаследовал Билл вместе с небольшим ростом. Думаю, пока рассудок Корни ещё не тронули первые признаки безумия, он был в состоянии очаровать молоденькую девушку настолько, чтобы она захотела выйти за него замуж. Хотя уверен, что зачатки болезни, резвившейся позже, уже сидели в голове Корни, но они касались пока только его работы. Корни травил крыс. Он ездил на грязно-сером фургоне, в котором стояли коробки с ядом, и выводил грызунов по заказам муниципальных властей. Он работал один, и никто не мог заметить развитие болезни, которая всё сильнее поглощала его. А болезнь, как опухоль, тем временем расползалась по его мозгу, и Корни с каждым годом становился всё менее общительным, он перестал общаться со своими друзьями и предпочитал компании живых людей телевизор. Очень часто он запирался в своём подвале и смотрел на крыс, которых сажал в клетки. Линда была единственной, кто видел развивающуюся болезнь мужа, клетки с крысами, которые пищали целыми днями, приводили её в ужас, но все её попытки исправить дело не увенчались успехом. А после рождения сына она поняла, что Корни окончательно свихнулся. Один раз, спускаясь в подвал, она увидела, как Корни сидит на стуле и скармливает бродячему псу, которого он поймал накануне, кашу, сдобренную приличной порцией яда. Увиденное, без сомнения, ужаснуло Линду, и тогда она, наверное, впервые серьёзно задумалась над тем, а с кем она живёт под одной крышей.

Эту историю мне удалось узнать от Ронды Гамильтон, бывшей подруги Линды. Линда в тот же вечер рассказала Ронде о случившемся и попросила у неё совета.

– Я сказала ей, чтобы она забирала сына и уезжала как можно дальше от этого чокнутого сукина сына, – сказала мне Ронда, когда мне удалось уговорить её уделить мне минутку. – Корни мне никогда не нравился. Он никогда не улыбался. Не то чтобы он был