Сыскарь Его Величества. - Фунтик Изюмов

К (равнодушно): Пошёл к чёрту…

С: Вы уверены? Неужели за долгие годы заточения вам не хочется перекинуться словечком с посторонним человеком? Мы могли бы славно побеседовать: я задаю вопросы, а вы отвечаете. Как считаете?

К (равнодушно): Пошёл к чёрту…

С: Итак, простой разговор вас не интересует… Быть может, заинтересует что-то иное? Быть может, я смогу для вас что-то сделать?..

К (настороженно): Сделать?.. Пожалуй… Но, согласишься ли ты?

С (решительно): Чтобы выпустить или даже сломать стенку – нет! Но что-то, что не настолько ра-ди-каль-но… Давайте обсудим!

К (вкрадчиво): Пустяки… Всего лишь дать мне воды… три ведра!

С: С меня три ведра воды, а с вас – чистосердечный рассказ об интересующем меня событии? Ну что ж… я бы согласился, но как я дам вам воду в ваше узилище?

К: Это ерунда… Это можно… Я тут, знаешь ли… за столько-то лет… сумел проковырять малую дырочку... Как раз соломинка пролезет. Я просуну соломинку, а ты под неё все три ведра воды подставишь! По очереди. По рукам?.. Очень, знаешь ли, пить хочется…

С (твёрдо): Если вы дадите мне магическую клятву говорить только правду, если вы подробно ответите на мои вопросы… тогда по рукам! Вы отвечаете, а я даю вам три ведра воды!

Молодого Кащея словно пружиной подбросило.

- С ума сошёл?! – яростно зашипел он, – Ты думаешь, о чём договариваешься?!! И с кем договариваешься?!! Да знаешь ли ты, что три ведра воды…

- Сядьте! – сурово осадил Кащея Степан, – Я, кажется, просил не перебивать меня. Уверяю, всё кончится благополучно. Ну, почти благополучно, если быть точным.

Молодой Кащей с протяжным стоном рухнул в кресло. По его бледному лицу поползла капелька пота. На Степана подозрительно уставились пять пар внимательных глаз. Рыжий негромко кашлянул.

- Я продолжу… – сказал он.

К (жадно): А ты сам-то не обманешь?!

С (твёрдо) Не обману. Клянусь.

К (подумав): Ну что ж… И я клянусь. Клянусь, именем великой и ужасной богини Астарты, что я буду честно отвечать на твои вопросы. Взамен же ты обещаешь дать мне возможность выпить всю воду из трёх полных вёдер! Так ли?

Молодой Кащей и, к удивлению, Василиса, одновременно застонали, прикрыв глаза, но обречённо промолчали.

С: Да, всё так. И ещё одно предупреждение. Речь пойдёт о гражданке Премудровой, а наша беседа полностью фиксируется самопишущим пером. То есть – ни стереть, ни подправить. Я не желаю и не допущу, чтобы в адрес этой гражданки прозвучало хоть одно оскорбительное слово! Кроме того, я знаю, что она томилась у вас в плену. Я не желаю знать подробностей тех мучений, которые она в это время претерпела. Мне кажется, ей будет ОЧЕНЬ неприятно знать, что где-то в протоколах будет такая обидная информация. Отвечая на мои вопросы вы не будете касаться этих подробностей и ни разу не оскорбите гражданку Премудрову или кого-то ещё из тех лиц, которые будут фи-гу-ри-ровать в вашем рассказе.. Если вы хоть раз это сделаете, то наш договор будет считаться расторгнутым. Если вы принимаете эту поправку, тогда… по рукам?

К (помолчав): Хорошо… я буду тщательно выбирать слова… По рукам!

С: Тогда начинаем. Меня интересует эпизод, когда гражданка Премудрова находилась у вас в заточении, а ваш дворец посетил гражданин Муромец. И потом уехал, не попытавшись освободить пленницу. Объясните мне, почему? Что случилось? Во всех подробностях, пожалуйста.

К: А-ха-ха! Какие приятные воспоминания! Желаешь знать подробно? Ну, что ж… Я расскажу подробно! Только начать придётся немного раньше.

Ты видел памятник, который установил в мою честь мой внучек? Он мне её прекрасно описал словами! Беспощадный воин, в глазах которого нет ни капли жалости! А-ха-ха! Отличный образ, надо признать! Таким я и был! Точно таким! Бей, жги, круши, топчи, уничтожай врагов, и запугивай пленников до икоты! Именно так! Во всяком случае, так было поначалу, в молодости.

А потом стало… хм… скучно! Ну не было мне достойного соперника! Все какие-то… правильные, благородные… Разве может правильный и благородный устоять против подлого и коварного? А я подлый и коварный! И горжусь этим!

В общем, сживая со свету своих врагов, заметил я одну вещь: не так интересно ломать тело, как ломать душу! Стоúт, понимаешь, передо мной такой витязь, весь отвагой пышет: убей меня, но