Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! - Котус

В конверте лежали благодарность за прошлогодний подарок к новому году, личное письмо от Наследника и документы на статус Поставщика Двора Его Императорского Величества! В личном письме Александр Петрович извинялся за то, что прежний пакет, где излагались требования для получения указанного статуса, «случайно потерялся», просил отнестись к следующему подарку «без излишнего рвения» и приписка, что статус даруется немножко авансом в компенсацию за потерянное из-за не полученного вовремя письма время.

Меня аж оторопь взяла: как-то слишком много всего мне от Императорского рода перепало! Пусть сам по себе статус ничего и не даёт, кроме права и обязанности размещать его на своих товарах и упрощённую процедуру приёмки их при Дворе. Но косвенно, за счёт уважения окружающих… Плюс среди таких вот авторизованных поставщиков время от времени распространяются заказы на поставку в казну того или иного товара, как правило — очень выгодные. Ну, и покупатели к товарам с такой пометкой относятся с большим доверием. Мурка сразу унесла эту жалованную грамоту к фотографу, делать копии и рассылать их всем, кому нужно, я же двинулся к Пырейниковым — переделывать этикетки на весь товар. Так что в Смолевичи мы с Машей поехали вдвоём, как когда-то, только не на фургоне, а на «Жабыче».

В начале декабря я всё же доделал инкассаторские фургоны, заодно исполнившись отвращением к их производству, а также получил из Канцелярии сперва подтверждение получения «товара», потом лёгкое недовольство Цесаревича за слишком дорогой и не согласованный подарок, и почти тут же — благодарность за него. Благодарность с приложенным чеком за «Жабыч» согласно составленной смете на два других РДА. Подарок сделать не получилось, что ж — я этот чек обналичивать не буду, скорее, в рамочку под стекло уберу, как новогодний подарок.

Спрашиваете, почему фургоны доделал только в декабре, если мог по два-три в неделю выпускать? А просто я себе ещё одно занятие нашёл, безусловно полезное, в отличие от дробилки для веток, которую окружающие не все поняли, мол, зачем хороший хворост в мусор превращать. Даже занятия, причём в буквальном смысле: я стал брать у офицеров своей дружины домашние уроки. Устроил себе что-то вроде военного училища на дому, чтобы хоть сколько-то соответствовать погонам. Правда, с нюансом: никто из трёх офицеров весь курс, разумеется, не помнил, так что я получал теоретическую подготовку весьма поверхностную, упор шёл на практический опыт. С одной стороны, оно бы и хорошо, кто-то скажет, вся шелуха, мол, отброшена. С другой — опыт у них у каждого довольно узкий, благо хоть — разный. И, как выразился ещё в мою бытность студентом дед:

«Пусть тебе не понадобится восемьдесят процентов того, чему учат в ВУЗе. Проблема в том, что ни ты, ни преподаватели, заранее не можете знать, какие именно двадцать процентов тебе понадобятся».

И даже примеры приводил, причём в пределах отдела, как «бесполезный» для одного предмет оказывался самым востребованным для его коллеги с чуть-чуть другой специализацией!

Ну, и самое главное: даже куцее и неполное образование, как правило, лучше, чем его полное отсутствие. Дед, правда, пытался спорить и приводить в пример «выдающихся» начальников-недоучек из своего мира, которые успешно гробили дело, считая себя большими специалистами на основе полученных когда-то обрывков устаревших знаний, но тут на самом деле другое: я свою военную необразованность осознаю и понимаю.

В общем, значительную часть рутины сбросил на помощников, приходил только сделать «хитрый» сплав, вспенить и всё сварить.

Так или иначе, все обязательства выполнены, можно больше времени уделить семье и подготовке к Новому году. Тем более, что его в этом году решили праздновать дома, и никаких балов, кроме районных — я в этом году уже в столицу наездился, до икоты. Ну, и новым проектам, правда, пока в пределах ангара, поскольку погода ни на лице, ни на изнанке к прогулкам не располагала: октябрь в моих владениях в этом году выдался очень уж слякотным и неуютным.

Глава 25

Что ещё забыл упомянуть в ноябре? Несколько поездок в Минск и в Могилёв разве что. Там я, кстати, всё же спросил у Пескарского, почему, мол, так редко вызывать стали? Работы мало стало, или казённые средства экономят? Тот усмехнулся и ответил:

— Да как-то неловко дёргать в такую даль, тем более — не просто равного по чину, а ещё и старшего по титулу.

Да, начальник лаборатории считался заместителем начальника седьмого отделения, но нашу «семёрку» или «по старой памяти», или ещё из каких причин «обидели», отнеся его должность к шестому классу, а не пятому, как в первых пяти и в восьмом отделениях. А потому и Пескарский ходил в подполковниках, и это был его предел на должности начальника лаборатории. Причём начальником отделения ему стать не светило вообще, там нужно высшее инженерное образование, причём желательно в нескольких областях, а ещё хорошо бы иметь научное звание или хотя бы несколько научных работ. Кстати, наша совместная ему тоже в зачёт пошла.

— Сергей Михайлович! Дядя Серёжа, ну вот зачем так, а⁈ Как не знаю кто всё равно. Я когда студентом без чина и титула сюда пришёл, меня как родного приняли, словно в семью взяли. И я теперь, слегка оперившись, освинячиться должен, что ли⁈

— Ну, прости, дядя Юра, прости. Знаешь, как оно бывает? Стоит человеку чуть-чуть подняться над старыми знакомыми по должности или чину — и как подменяют.

— Я же буквально на ваших глазах рос, и не слишком менялся вроде.

— Всё-всё, усовестил.

Мне с работниками Могилёвской лаборатории и так легко общаться было, но вот применить тот же стиль общения к начальнику никак не удавалось, пока мы не сравнялись в чине. Теперь для меня это не виделось фамильярностью и сразу стало проще.

Ещё мне пересказывали местные новости, и некоторые показались интересными. Например, дело со строительством моста в Буйничах сдвинулось с мёртвой точки: приезжали какие-то люди, с полосатыми рейками и странными приборами, на фотоаппараты похожими. Кроме того, что смотрели в прибор на рейки и что-то писали в блокноты, ещё копали глубокие квадратные ямы. Потом они эти ямы засыпали, а местные половину раскопали обратно: кто-то пустил слух, что «инженерА» закопали там какие-то артефакты, а любой артефакт, как каждый алкаш знает, «диких деньжищ» стоит, вот и искали «клад». В одну из таких ям собака провалилась, выбраться не могла и стала выть, а яма так исказила вой, что среди ночи обыватели перепугались и решили,