Эхо Танорга - Селина Катрин

Секс оставил приятное послевкусие и сладкую негу во всём теле. И когда я подумала, что всё, Ален вдруг приподнялся на локтях и сказал:

— А теперь предлагаю по второму кругу, медленно и со вкусом. И с презервативом, разумеется.

Совместный душ и окончательный переезд в спальню я почти не запомнила — так сильно устала, что заснула, кажется, ещё под струями воды. Зато проснулась раньше Алена, услышав характерное тихое жужжание.

Трынь-трынь.

Яркий свет ударил в глаза, я зажмурилась, несколько секунд давая себе привыкнуть к освещению, и оглянулась. Мой коммуникатор лежал на тумбочке, а вот экранчик на руке Алена, который нахально положил во сне ладонь на мою попу, тускло светился.

— «Отдел по борьбе с бедностью». — Ошеломлённая, я прочла название контакта вслух и этим разбудила владельца коммуникатора.

— А? Что? Уже утро? — Он сонно потянулся и машинально прижал меня к себе.

— У тебя входящий звонок.

— А, ерунда.

Он кинул взгляд на запястье и тут же сбросил контакт.

— Почему ты не взял трубку?

— Отец. — Ален поморщился. — Спешит рассказать, какой у него никчёмный сын.

— Никчёмный? — оторопело повторила я.

В моих глазах Системная Полиция всегда принадлежала к элите Танорга. Этим людям разрешалось даже то, что не могли себе позволить многие бизнесмены и изобретатели именно потому, что они были важными винтиками Аппарата Управления. Подавляющая часть полиции была роботизирована, но именно люди были верхушкой цепи, именно людей-офицеров уважали всегда. Даже на спутнике, называя полицию «мусорами», никто из вегианцев на деле не хотел встречаться с ней, потому что все знали: в случае конфликта СПТ встанет за своих горой. Как и АУТ, впрочем.

— Мой отец очень влиятельный… мужчина. Он хотел бы, чтобы я пошёл по его стопам. Стал бы сенатором, дипломатом или судьей… Одним словом, приличным наследником, которого не стыдно показать в обществе. Он хотел бы «благородную» профессию для единственного сына.

Мысли в голове коллапсировали. Сладкую утреннюю негу как сдуло ветром.

— Но… разве СПТ — это недостаточно благородно?!

Ален криво усмехнулся.

— Для него то, что делаю я, — это… — Он задумался, накручивая распустившуюся косичку на свой палец. — Ну, что-то вроде разочарования. С другой стороны, само моё существование для него — позор.

— Ал… — ахнула я. — Не говори так!

— Но это так. Мой отец — чистокровный цварг.

— Цварг? — ошеломлённо повторила я, рассматривая… самого человеческого мужчину напротив! Ни фиолетовой кожи, ни витых чёрных рогов-резонаторов, ни хвоста… ничто во внешности Ала не говорило о том, что у него в предках вообще мог затесаться цварг. Нет, конечно, ночью после трёх шикарных финишей у меня закрались кое-какие мысли, что не бывает так у простых смертных без допинга, но цварг?..

Комиссар в ответ лишь криво усмехнулся.

— На Цварге в последние столетия рождается катастрофически мало женщин. Мой отец, Пьер Легран, в своё время лоббировал тему межрасовых браков и как сенатор показательно взял в жёны таноржку, чтобы продемонстрировать всем, что можно находить жён за пределами родины. Планетарная Лаборатория высчитала, что в браке с человеком вероятность рождения цварга девяносто восемь с половиной процентов. Гены цваргов считаются доминантными. Ещё процент с небольшим приходится на полуцваргов, и мизерная, практически ничтожная вероятность на сочетание генов таким образом, что на свет появится человек.

Ален криво усмехнулся, а я, пребывая в полнейшем шоке, смотрела на него. Теперь становились понятными те мелочи, отличающие его от всех мужчин, которых я встречала раньше: необычно техничные движения в «Эхо», не по-человечески красивый голос, обладающий почти гипнотическим воздействием, казалось бы, «сухая» фигура, но за которой кроются огромная сила и скорость.

Поддавшись внутреннему порыву, я обняла мужчину, машинально зарываясь пальцами в густой и мягкий ежик. Да… таких восхитительных волос у человеческих мужчин я тоже не встречала.

Тем временем комиссар Легран продолжил:

— Вероятно, веди себя я так, как этого ожидал отец, я бы ещё сумел стать сыном, которым бы он мог гордиться, но увы… Я постоянно занимался не совсем тем, чем бы он хотел. Мои детские увлечения склонялись к «пролетариату», как любил выражаться мой отец. Поверь, в его устах это серьёзное ругательство. Я постоянно прогуливал уроки, лазил по деревьям и приходил домой в грязных от коры и сока ягод штанах. — Ал мимолетно улыбнулся воспоминаниям из прошлого. — А однажды я забрался на общественную свалку и смастерил из того, что там нашёл, велосипед. Ну знаешь, нашёл очень старый велик, подобрал к нему цепь, купил на строительном рынке масло, заменил колеса…  Перемазался во всём и пришёл домой грязный, как бездомный.

— У тебя не было велосипеда?

— Отец считал велосипед бессмысленной и глупой затеей, он говорил, что велосипед — это для гуманоидов уровнем ниже и не стоит тратить на это время. В качестве физической нагрузки он предлагал фехтование, каратэ и бассейн, в качестве общения с правильными сверстниками — гольф, ну а средство передвижения — собственный шофёр и флаер.

— И вы из-за этого ругались?

Ален хмыкнул.

— Ну, настоящий скандал был лишь тогда, когда журналисты умудрились сфотографировать меня в совершенно непотребном виде… Я, как назло, в тот день ещё и пролил машинное масло на брюки. В жёлтой прессе вышла скандальная новость, что уважаемый член Аппарата Управления Цваргом Пьер Легран заставляет своего сына побираться на помойках.

Я не удержалась и хихикнула, представив себе ситуацию. М-да…

— Я был трудным ребёнком. Понимаю, что отец всегда хотел только лучшего… Но его забота душила. Как только мне исполнился двадцать один год, я сбежал из дома.

Он открыто посмотрел на меня. Возможно, считал, что я буду осуждать, что он не ценил родителей и всё, что давала семья. Мне в своё время пришлось улететь на Вегу. Но у меня все эти годы был Ник… Он меня поддерживал так, как никто другой. Пускай младше на восемь лет, но он был. А