«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв

* * *

Мерцающий зеленоватой подсветкой выносной индикатор кругового обзора и целеуказания на командирском мостике давал вполне читаемое представление, кто есть кто – жирные метки тяжёлых бомбардировщиков просились на отстрел. Их и сопровождали, как положено, соответствующими зенитными средствами. Боевые расчёты только ждали команды. Надо было лишь отогнать истребители, чтоб не сбить своих же, однако… На крейсере «Москва» авиационные частоты слушали, вот только вмешиваться напрямую в работу управления авиацией не имели права. Это внесло бы путаницу.

– Успеют? Большой четырёхмоторный завалить дело не быстрое, – услышал Скопин переговаривающихся за спиной офицеров.

– Если мы ударим из АК, поражающим разлётом на радиовзрывателях выкосим всех подряд. А вот ЗУРами…

– Которых осталось мало…

– Которых осталось достаточно, – не выдержав, вклинился кэп. – Но будь я проклят, один-два истребителя не стóят того, если какой-то из кораблей припечатает бомбой.

– Особенно нас, – поддержал старпом.

– Угроза для нас неочевидна. Их цель – линейные. А Левченко молчит.

Скопин особо не переживал. Горизонтальное бомбометание с большой высоты по маневрирующей цели (а «Союз» уже дал ход вроде как до среднего), тем паче в условиях противодействия воздушного патруля, имеет пренебрежительно низкие шансы на результативность. Здесь показателен опыт американцев на Тихом океане. Насколько он помнил из военной хроники, их «Летающие крепости» Б-17 уж сколько ни сыпали бомб, случаи попаданий по японским кораблям единичны. Можно сказать, случайным образом.

«И что, англичане лучше? С чего бы? Особенно когда их там треплют „яки“ – вшестером на три бомбёра».

– Завалить всех, может быть, и не успеют, – как бы ответил он на чужой вопрос, – но спокойной жизни они им не дадут.

Как подтверждение одна из тяжёлых машин выпала из строя, сваливаясь вниз. Сбили. Поражённый, закрутившись в неуправляемом падении, четырёхмоторный бомбардировщик под действием центробежной силы начал разваливаться на куски и горящие фрагменты, оставляя в небе десяток ниспадающих дымящих полос.

* * *

Правильного бомбометания не получилось. Истребители грызли их со всех сторон, полосуя длинными очередями. Ещё один «Ланкастер», загоревшись, заваливаясь на крыло, сошёл с курса, задымив отсроченной гибелью.

Понимая, что иначе к цели не прорваться, пилот уцелевшего бомбардировщика пошёл пологим снижением – увеличить на лишний десяток узлов скорость.

Так и не выровнявшись, они высыпали бомбы неприцельным мусором, иначе и не назовёшь – на таких переменных параметрах добиться попаданий – только удачей.

Она им сопутствовала.

Воя уже лишь тремя, зафлюгеровав правый внешний, уходили на потере высоты, оглядываясь, посчитав дело сделанным, – линкор накрыло вздыбленными вóдами.

На самом деле добившись лишь одного близкого и одного очень близкого. Что тоже оказалось немало, гидравлическое воздействие от подобного на корпус не меньше, чем при торпедном попадании – вмяв подводную часть корпуса ниже броневого пояса, открывая доступ забортной воде через лопнувшие стыки, помимо прочего, окончательно выведя из строя одну из турбин и часть котлов.

«Советский Союз» опять замедлился, теряя ход. Встал.

С берега поспела ещё одна эскадрилья «Аэрокобр», ВВС Северного флота выполняли ротацию истребителей воздушного зонтика. Однако сбивать уже было нечего и незачем. Уцелевшие «Ланкастеры» и «Бофайтеры» поспешили улететь и больше уже не вернутся. Их практически не преследовали, комэски собирали своих людей, гавкая: «Отразили налёт, и будя». Лётчикам и без того хватало здравого понимания: догонять, гоняя, жечь горючку, тогда как ещё на базу возвращаться за полтыщи кэмэ?.. к концу войны людям стало что терять. Тем более что все эти хвосты отнюдь не лёгкая добыча – схлопотать роковую пулю над неприветливым холодным морем вдали от берега? Дырок в фюзеляжах-плоскостях от оборонительных 7,7-мм пулемётов британцев многие уже и без того наполучали.

Отражение налёта, в общем, обошлось в шесть сбитых и несколько повреждённых машин. Четверо пилотов сообщали о серьёзных проблемах. Кто-то был ранен. Кто-то намеревался дотянуть до берега. С КП авианосца им категорически приказали не валять дурака, приводняться или прыгать с парашютом в виду эскадры. Всех спасут.

На ПКР уже готовили вертушки.

Крейсер с учётом порывистого ветра и паразитических вихревых потоков у надстройки для удобства вертолётчиков сменил курс.

Полётная палуба: Ка-25ПС и все другие приспособленные для дела вертушки – в позициях старта, отсоединяющий заправочные шланги техперсонал, запрыгивающие в грузовой отсек матросы ППДО с «калашами», бегущий от СКП начальник службы, вращающий над головой рукой на манер пропеллера – команда на запуск двигателей. Люди спешили. Почему-то царила уверенность, что после двух последовательных воздушных налётов – сначала палубной, затем береговой авиации британцев – будут ещё. То есть спасательную операцию следует провести быстро, чтоб успеть, если налетят вражеские истребители, вовремя убрать с неба уязвимые вертолёты.

Ко всему, руководящий состав БЧ-6 и прежде всего экипажи Ка-25 заранее предрекали сложности в процессе. Если лётчики авиагруппы «Чапаева» проходили предварительный инструктаж, то береговые вообще не представляли, с чем им придётся столкнуться. Что там взбредёт в голову, когда над тобой, зависнув, лопастит в соосном резонансе неизвестный летательный аппарат…

Вся эта спешка чуть не привела к аварии.

Не поняли друг друга пилот вертолёта, диспетчер в СКП и вахтенный офицер на ходовом мостике. Корабль покатил на циркуляцию, в то время как у одной из машин произошла задержка со взлётом. Маневрирование крейсера при запущенном двигателе вертолёта запрещена, пилот должен быть уверен, что палуба не уедет из-под ног, с риском зацепа за противоскользящую сетку.

Вертушка ушла на подъём с безумным креном. Технари на палубе аж присели, онемев от зрелища.

Тем часом особое внимание командного состава на кораблях приковывал повреждённый линкор. В этот раз с видимым и так и не спрямлённым креном.

– Они подвели «Кронштадт». Заводят концы?

– Значит, плохо дело. Затевать муторную операцию буксировки?.. надеюсь, что до этого не дойдёт, – Скопин поднял бинокль, разглядывая створившиеся линейные корабли. «Кронштадт» медленно подбирался к «Союзу». – Э-эх, они ж сейчас идеальные мишени для субмарин, а у нас акустика только ГАС «Орион». Распорядитесь усилить ПЛО авиагруппой, тактической четвёркой.

– Товарищ командир, – позвал вахтенный, – вас с БИЦ.

Кэп взял трубку, слушая, бросая короткие реплики:

– Так… а ветер?.. учли. Я понял… да, но… нет, думаю, что радиоактивное облако уже рассосалось, но…

– Что-то серьёзное? – спросил старпом.

– «Петляковы» и «бостоны» с берега. Штаб Левченко дал им целеуказание на пеленг британских авианосцев. А в БИЦе говорят, что они на эшелоне и курсом пройдут там, где мы жахнули. В сторону их уже не уведёшь, единственное, если рекомендовать по возвращении провести дезактивацию. Минимум омыв машины из брандспойтов.

Старпом, кривившись в один глаз, прицениваясь, выглянул наружу:

– Опасения так себе. Радиоактивной пыли образоваться не из чего.