Архитектор Душ IV - Александр Вольт

Я отложил телефон на столик. Взгляд уперся в угасающие угли. Прощение. Слово, простое и понятное, вдруг обрело новый смысл. Оно прозвучало в моей голове не как абстрактное понятие, а как медицинский термин, как название ключевого компонента в сложном химическом уравнении.

И тут же в голове возникла картина вчерашнего вечера, когда мы ездили домой к Лидии, и между мной и Алисой состоялся тяжелый разговор.

Она простила. Вчера, в машине. «Я прощаю тебя». Эти слова, произнесенные почти шепотом, тогда показались мне лишь эмоциональным порывом, попыткой подвести черту под прошлым. И кто бы мог подумать, что ее решение придется так кстати.

По коже пробежал холодок. Я снова взял телефон, мои пальцы слегка дрожали от волнения, когда я печатал ответ.

«Думаю… я знаю, что это значит».

«И что же?» — тут же пришел ответ.

«То, что артефакт не будет работать, если я не смогу получить прощение от конкретных людей».

Она не отвечала, наверное, с минуту.

«То есть, ты хочешь сказать, что тебе нужно получить прощение от девушек, которые с тобой связаны? Что ты им сделал, Громов? Пообещал жениться на одной и второй, но в итоге обманул обеих?»

Я хохотнул в голос.

«Если бы все было так просто».

Да… Если бы было так просто. Почему-то мне казалось, что-то, что предложила Шая было бы знаааачительно проще, чем мои проблема. И, ладно, если с Алисой мы уже все смогли уладить, то Лидия…

Тяжелый вздох сам вырвался из груди. С ней было тяжело. Я нахмурился. Хотя… откуда мне знать, если мы даже с ней не разговаривали?

«Так что, расскажешь, в чем конкретно проблема?»

«Да. Я напишу тебе позже, когда самый сложный нюанс будет решен. Окей?»

«Как скажешь, но не затягивай. Мы в ближайшее время едем обратно в Москву. А мы с тобой даже в Мышлен не сходили».

Ох и напористая. Чем-то напоминала мне Лизавету.

«Что ж, если я не управлюсь до этого срока, то сходим в Москве».

«Думаешь, потянешь столичные ценники? ;)».

«Я сейчас так сильно закатил глаза, что увидел свой мозг».

«Ладно, не обижайся. Держи в курсе. Пока».

Ничего в ответ я написать не успел. Чат рассыпался на пыль и снова стал пустым.

Угли в камине окончательно погасли. Я смотрел на темное стекло бокала, в котором отражались редкие отсветы уличного фонаря через окно. Разговор с Шаей оставил после себя странное послевкусие. Смесь надежды и тяжести.

Решение было. Не идеальное, временное, но оно было. Артефакты. Звучало как реквизит из дешевого фэнтези, но в этом мире такие вещи работали. Это означало свободу передвижения. Это означало, что девушки смогут вернуться к своей жизни. Я смогу отправиться в Москву, не таща за собой двух заложниц собственной судьбы. Но был нюанс.

Прощение.

Слово, которое еще недавно было просто набором букв и звуков и имевшее обычный смысл, внезапно стало почти что откровением.

С Алисой все было ясно. Мы уже выяснили наши отношения, и теперь, кажется, между нами не должно было быть вражды.

Но была Лидия.

Я отхлебнул остатки вина. Терпкое, прохладное. Она не горела желанием со мной говорить на личные темы. Каждый наш разговор за пределами работы был похож на хождение по минному полю. Ее ирония и аристократическая отстраненность — все это были слои брони, защищавшей ее от мира, который однажды уже предал ее.

Именно поэтому поговорить с ней было важнее. Сложнее, но важнее. Потому что ее прощение, если оно вообще возможно, будет выстраданным, осознанным, и оттого более весомым.

Тяжелый вздох сам вырвался из груди. Хватит сидеть и размышлять. Пора действовать.

Я поставил бокал на стол, поднялся. Ноги слегка затекли от долгого сидения. Я прошел по тихому дому, мои шаги глухо отдавались от деревянных половиц.

Дверь в ее комнату была прикрыта, из-под нее пробивалась тонкая полоска света. Я остановился, рука замерла в воздухе. Что я скажу? «Лидия, прости меня за то, что твой жених мертв, а ты связана со мной проклятием, но мне очень нужно, чтобы ты меня простила, иначе магия не сработает»? Бред. Это будет не просьба, а манипуляция.

Нет. Все должно быть иначе. Честно.

Я дважды коротко постучал по деревянному косяку.

— Погоди минуту, — донесся из-за двери ее приглушенный голос.

Я ждал, прислонившись плечом к стене. Слышал, как внутри что-то шуршит, скрипнула створка шкафа. Прошло, наверное, секунд тридцать, прежде чем она сказала:

— Заходи, Алиса.

Я усмехнулся. Толкнул дверь. Она была не заперта.

Лидия сидела на краю кровати, спиной ко мне, застегивая пуговицы на шелковой пижамной куртке. Комната была безупречна. Книги на полках расставлены по высоте, на туалетном столике идеальный порядок. Все говорило о ее характере — стремлении к контролю, к структуре.

Услышав скрип двери, она обернулась.

— Виктор? — удивление на ее лице было искренним. Брови взметнулись вверх, а в глазах на мгновение мелькнула растерянность.

— Виктор, — подтвердил я. — Был им с самого утра, по крайней мере.

Хотя, если так разбираться, то почти три недели назад я был Алексеем Воробьевым, но это уже не имеет никакого значения.

Она быстро пришла в себя, ее лицо снова привычно сдержанным.

— Что-то случилось? Мы куда-то снова бежим? Срочный вызов? Поездка на охоту за зайцами или уничтожение тварей, меняющих облик? — в ее голосе звучала знакомая ирония, но под ней я уловил нотки тревоги.

— Пока что нет, — ответил я спокойно, стараясь говорить мягче обычного. — Я могу присесть?

Я указал на стул, стоявший у письменного стола.

— Да, конечно, — она чуть сместилась на кровати, словно освобождая пространство не только на стуле, но и в комнате. — Я просто не ожидала, что это…

— Что это буду я?

— Да, — она посмотрела мне прямо в глаза. — Так что ты хотел?

— Поговорить, — сказал я просто.

Она усмехнулась, но беззлобно.

— Ты сегодня на фехтовании, кажется, уже выговорил весь свой запас любезностей на неделю вперед и «наговорил» себе как минимум на целый экскурс манер в высшем свете.

Второй раз за день я так сильно закатил глаза, как только мог.

— Лидия, я хочу обсудить все то, что между нами происходит. Не как начальник и подчиненная, а как люди с общей проблемой, имеющей корни из прошлого. Ты готова сделать это