Архитектор Душ IV - Александр Вольт

Вернувшись домой, я сразу переоделся и вышел на задний двор. Солнце уже садилось, окрашивая небо в мягкие, пастельные тона. Взяв тренировочную рапиру, я начал отрабатывать прием снова и снова. Движение, которое должно было стать моим единственным шансом. Я повторял его до тех пор, пока мышцы не начали гореть, а дыхание не сбилось. Я пытался добиться не силы, а легкости, той самой, которую демонстрировал Рихтерович. Но клинок в моей руке все еще был чужим, непослушным.

— Лидия, — позвал я, повернув голову. Ее окно было приоткрыто на откидку. Вечер был теплым, безветренным. — Помоги мне, пожалуйста.

Ее силуэт появился в проеме. Она посмотрела на меня через стеклопакет, на ее лице читался немой вопрос.

— Выйди, пожалуйста, — повторил я.

Через пару минут она появилась на крыльце. На ней были узкие тренировочные брюки и простая футболка. Она спустилась по ступенькам, ее движения были плавными и грациозными.

— Что случилось?

— Мне нужен спарринг.

Она нахмурилась, и на ее лице появилось то самое выражение, с которым, наверное, в сотый раз объясняют ребенку, почему нельзя совать вилку в розетку.

— Виктор, я не могу тебе помочь.

— Почему?

— Ты издеваешься? Громов, я не могу к тебе прикоснуться! — в ее голосе прозвучало искреннее возмущение.

Я хитро улыбнулся.

— Это неправда. Мы с тобой держались за руки, танцевали, бегали вместе от маньяка с бензопилой. Ты можешь ко мне прикасаться, пока не хочешь вонзить в меня нож, — я подхватил вторую тренировочную рапиру и бросил ей. — Прекрати думать про увечья и поспаррингуйся со мной.

Она ловко, одним плавным движением, поймала рапиру. Ее пальцы сомкнулись на рукояти, но взгляд был настороженным. Она смотрела на оружие в своей руке с опаской, словно держала не кусок металла, а змею, готовую в любой момент ее укусить. Она медленно, почти крадучись, встала в стойку. Ее движения были выверенными, но в них чувствовалась скованность. Как у кошки, которая боится сорваться с узкого уступа в ледяную воду.

— Громов, я не смогу.

— Сможешь. Ты не хочешь мне причинить вреда, Лидия. Верно? — я посмотрел на нее, вздернув одну бровь. — Не хочешь же?

Она недовольно, раздраженно выдохнула.

— Не сейчас.

— Не хочешь мне помогать или не сейчас хочешь меня убить?

— Второе, — отрезала она и, сделав шаг вперед, скрестила наши клинки. Сталь тихо звякнула. — Но давай осторожно. Я не хочу, чтобы мне сжало все сосуды и мышцы в руке до того, что я до завтрашнего утра не смогу ее разогнуть.

— Я буду нежен как никогда.

Она скривилась, ее лицо выразило такое отвращение, словно я предложил ей съесть что-то протухшее.

— Громов, прошу тебя, избавь меня от подобных сальных высказываний. Я же не портовая девка.

— Ох, прошу прощения, мазель Морозова, что заговорил с вами столь невысокопарным слогом! — я сделал театральный полупоклон и тут же резко шагнул вперед, делая выпад.

Ее реакция была мгновенной. Она отбила удар с легкостью, и ее клинок скользнул по моему, уводя его в сторону. Я наседал, заставляя ее двигаться, отступать. Моей задачей было не победить, а заставить ее забыть о страхе, отвлечь, переключить ее внимание с внутренних ощущений на внешнее действие.

— Сударыня, ваша защита безупречна как утренняя роса на лепестках лилии! — выкрикнул я, нанося еще один удар, но на этот раз целясь ниже.

Она парировала, и на ее лице промелькнула тень улыбки.

— Ваша настойчивость, сударь, граничит с назойливостью майского жука, бьющегося о стекло!

Я рассмеялся, продолжая атаку. Я кружил вокруг нее, делая выпады, финты, заставляя ее постоянно быть в движении. Я говорил без умолку, сыпал дурацкими, высокопарными комплиментами и сравнениями, которые приходили мне в голову. Я видел краем глаза, как в окне второго этажа появилась фигура Алисы. Она облокотилась на подоконник и наблюдала за нашим странным поединком.

Лидия сначала двигалась осторожно, скованно, каждый ее удар был продиктован скорее защитой. Но постепенно, увлекшись, она начала отвечать. Ее атаки становились все увереннее, острее. Страх уступал место азарту. Она больше не думала о том, что может причинить мне боль, и, как следствие, себе. Она просто фехтовала. На ее лице играла легкая улыбка, а когда я выдал особенно нелепое сравнение ее скорости с полетом ласточки, она не выдержала и рассмеялась — тихо, сдержанно, но искренне.

И в этот момент я понял, что она готова. Я начал атаку всерьез, пытаясь выполнить тот самый прием. Связывание.

Мой клинок встретил ее, я попытался «прилипнуть», повести… Но она была слишком хороша. Она не дала мне захватить контроль. Ее рапира выскользнула из моего захвата как живая, и ее контратака была молниеносной. Она прервала мой прием в самом его начале и сама пошла в наступление. Это был выпад всем телом, в котором была вся ее страсть, весь ее скрываемый темперамент. Кончик ее рапиры устремился к моей груди.

На долю мгновения я увидел, что приему, которому она меня научила, можно противодействовать, но для этого нужно выгадать нужный момент, чтобы одним плавным движением, словно скользнув по клинку, просто пройти внутрь и дотянуться до груди.

И в самый пик этого движения, когда до контакта оставались какие-то сантиметры, ее лицо исказилось от боли. девушка вскрикнула, ее пальцы разжались. Рапира со звоном упала на каменные плиты. А Лидия, потеряв равновесие, начала заваливаться вперед, прямо лицом вниз.

Я бросил свою рапиру и в два шага оказался рядом. Успел. Мои руки обхватили ее за талию, перехватив в падении. Она рухнула в мои объятия, ее тело было напряжено как струна. Я крепко держал ее, не давая упасть.

— Ты в порядке? — спросил я, видя, как она кривится от боли.

Лидия медленно подняла голову и посмотрела на меня снизу вверх. На ее ресницах блестели капельки влаги.

— Да. Спасибо. Извини, — выдохнула она.

— Тебе не за что извиняться, но не заигрывайся так впредь. Я не хочу, чтобы ты покалечилась.

Глава 23

Потрескивали дрова в камине, их тепло смешивалось с ароматом жареного мяса. Мы сидели за столом в гостиной. Я накручивал на вилку длинные нити пасты, но мысли были далеки от еды. Они снова и снова возвращались туда, на каменную