Пельмень Бессмертный - Анатолий Федорович Дроздов

Но уходить противники не собирались. Воспользовавшись тем, что защитники отвлеклись на сбитый гравилет, два оставшихся быстро приземлились за оградой дома. И через несколько минут через нее полезли темные фигуры. Стремительно и ловко: мгновение — и нападавший, спрыгнув внутрь, падал и открывал огонь по обнаруженным огневым позициям защитников. Стреляли атакующие из автоматов — и довольно метко, что тут же доказали. Пули ударили по пулеметному гнезду на чердаке. Две впились в бруствер, а остальные с характерным стуком пролетели над головой. Обученные, гады! Кузьмич присел за бруствером и закричал по соединителю:

— Внимание! Разобрали цели! Каждый боец работает в своем секторе. Спокойно, парни! Мы их сделаем. И не таких козлов валили.

Сменив на пулемете магазин, он, пригнувшись, перебрался к краю бруствера. Встав на ноги и вскинув пулемет к плечу, стал выцеливать противников. Видел он их прекрасно — черные фигуры на светлых каменных плитах. Оператор, молодец, без дополнительной команды сместил свет прожекторов с воздуха на землю. Не зря они с ним это раз за разом отрабатывали… Противники были как на ладони, а вот врагов они не видели — прожекторы слепили. В результате атакующим резко поплохело. Очередь, другая — и очередной из напавших падал или замирал на площади. В ответ стреляли по нему, но Кузьмич, сместившись с линии огня, был недосягаем. Ну, и бойцы его не отставали — не зря гонял на тренировках. Когда меняли магазины пулеметчики, вторые номера садили во врагов из карабинов. И тоже попадали. Постепенно огонь ослаб и вскоре стих.

«Что, всех уконтрапупили?» — Кузьмич сначала не поверил — уж больно скоро получилось, и включил соединитель:

— Доложите обстановку!

— Докладывает первый. Живых противников не наблюдаю, — послышалось в наушнике.

— Второй…

По очереди доложили все. Но вместо третьего и пятого, откликнулись вторые номера расчетов. Третий погиб, а пятый, как оказалось, ранен и без сознания. Один погибший и один раненый? Учитывая то, что на площади лежало не менее десятка убитых нападавших (и это без учета тех, кто находился в сбитом гравилете), итоги боя впечатляли. Не зря он дрючил подчиненных. Сработало и то, что враги не ждали от защитников такой «горячей» встречи. Стреляли они метко, но тактике городского боя их явно не учили — лезть прямо под прожекторы, навстречу пулеметному огню…

— Ребята, всем спасибо! — сказал Кузьмич в соединитель. — Вы молодцы…

Он не успел договорить — внезапно за оградой раздался командирский рев:

— Эй, в доме, оружие убрали! Здесь высокородный. Посмеете стрелять — вас сварят в масле. Понятно? Я вхожу.

Глухой удар — калитка сорвалась с петель, со звоном грохнувшись на каменные плиты. Во двор скользнули две фигуры в черной одежде магов. Оружия у них не наблюдалось. Следом, громко топоча тяжелыми ботинками, вошел мужчина средних лет, одетый в красный френч. Кузьмич его узнал мгновенно — Тит. В наступившей неприятной, хрупкой тишине бывший принцепс, прикрытый спереди поглотителями, прошел вперед и остановился перед домом.

— Деметриус! — он рыкнул так, что, казалось, зазвенели стекла в доме. — Довольно прятаться за спинами охраны. Выходи! Разберемся как высокородные. Мужчина ты или слизняк?

— Ах, твою мать!

Оставив пулемет, Кузьмич метнул к лестнице и скоренько сбежал по ней в холл дома. И вовремя — Деметриус уже шел к двери.

— Не смей! — Кузьмич оттолкнул от входа. — Ты, что, не понимаешь? Да он берет тебя на понт. Ты выйдешь и ударишь воздушным кулаком, а он прикроется поглотителями. Затем убьет тебя, потом расправится с остальными. Стрелять в него не станут из-за вашего дурацкого закона.

— Я не могу не принять вызов, — насупился Деметриус. — Меня в Рексане не поймут.

— Сам выйду к Титу, — сообщил Кузьмич. — Он по мне ударит, но я же поглотитель, поэтому уцелею. А он растратит ману. Тут выйдешь ты после чего прикончишь гада.

— Да он прикроется поглотителями!

— Не прикроется.

Кузьмич достал из кобуры свой «бомбус» и загнал патрон в патронник.

— Что ты задумал? В магов запрещено стрелять!

— А мне насрать! — сказал Кузьмич, вернув оружие на месте. — Я поклялся защищать вас, не жалея своей свой жизни, и выполню это. Ты, главное, сделай как тебе сказали. Жди здесь!

Сбросив запоры с двери, он вышел на крыльцо и неторопливо направился к Титу и его магам. Приблизившись шагов на пять, остановился и сложил руки на груди.

— Чего приполз, петух ощипанный? — спросил язвительно. — Ты видишь: здесь тебе не рады. Вали, пока пи…ды не дали!

— Ты мне не нужен, выходец с Праматери, — отмахнулся Тит. — Убирайся и зови Деметриуса.

— Много чести изменнику, объявленному вне закона, — сказал Кузьмич. — Пи…дуй, козел безрогий!

— Рассчитываешь, что я по тебе ударю, поэтому оскорбляешь? — Тит усмехнулся. — Истрачу ману, тут явится Деметриус, после чего меня прикончит? Не выйдет — я не дурак. Не уберешься сам с дороги — тебя с нее оттащат. Эй, поглотители!

Два здоровенных лба в черных костюмах магов шагнули к Кузьмичу.

— Стоять!

Он выхватил пистолет и направил ствол на ближнего из магов.

— Стрелять ты не посмеешь, — Тит хмыкнул. — За это варят в масле.

— Так я высокородный, — сообщил Кузьмич. — А варят простецов.

— Высокородного заключат в узилище, — пожал плечами Тит. — Будешь сидеть пока не сдохнешь.

— Полагаю, что Сенат меня помилует, — возразил Кузьмич. — Вы все изменники, и жизнь ваша не стоит и обола. В последний раз предупреждаю: убирайтесь! Иначе здесь и останетесь.

— Авл, Децим, взять его! — скомандовал Тит.

Кузьмич нажал на спуск. Маг справа вскрикнул и, схватившись за колено, упал на плиты. Кузьмич чуть довернул свой «бомбус» и выстрелил снова. Второй из поглотителей, завопив от боли в раненой ноге, лег рядом с первым.

— Балет я с вами буду танцевать и политесы разводить, — ощерился Кузьмич, вскидывая «бомбус». — Ты следующий, Тит!

— Ах, ты, скотина!

Бывший принцепс взмахнул рукой. Спрессованный в камень воздух ударил Кузьмича словно болид, сорвавший с орбиты. Он выронил «бомбус», влетел над площадью и с высоты шмякнулся спиной на ступени крыльца. Он ощутил, как захрустели ребра, отходящие от позвоночника, и застонал от острой боли. А в следующий миг тело расперла изнутри всепоглощающая сила. Он чувствовал, как под ее напором,