Кодекс Охотника #40 - Юрий Винокуров

— Саш, хватит ломать палочки. Их уже целая горка собралась рядом с тобой, — вывела меня из глубоких размышлений Катюха.

Я тут же взглянул на свои руки и увидел палочки для суши, которые были сломаны настолько качественно, что обратно их уже не собрать. Затем перевёл свой взгляд в сторону и увидел, что их действительно там уже целая куча. Вот что значит, я задумался. И вообще, что за дела? Почему меня заставляют есть палочками? Вилка, на крайний случай — ложка, а вот самый-самый — это руки. Подумал и мысленно засмеялся. Нет, я прекрасно понимаю, что это их культура, страна, откуда произошли суши в этом мире. Хотя подобную пищу я видел и в других мирах. В некоторых она даже смотрела на тебя, пока ты её ел. Но побухтеть мне сейчас никто не мешает, учитывая, что настроение было подходящим.

— Прости, Катюх, что-то я задумался. Бывает… — оправдываюсь я перед Катей, а та лишь качает головой. — Как у тебя дела? Как на работе? — спрашивает она у меня и улыбается.

— А то ты не знаешь, — тоже с улыбкой отвечаю ей и отдаю приказ Шнырьке врубить телевизор.

Конечно же, первый попавшийся канал транслировал события в столице. Катюха сразу заинтересовалась. И если мы так мило сидим, обедаем и беседуем, то она захотела узнать подробности. Что, где, куда и зачем. Ну, я и поделился с ней новостями.

Картинка в моей голове складывалась замечательно. Не один я ощущал приближение некоего финала. Разные сущности, божки и так дальше тоже ощущали, что тут что-то приближается и настигает эту планету. По-разному это можно описать, но суть одна. Кланы напрягли свои паствы, чтобы те начали побыстрее действовать, дабы не оказалось поздно. Видимо, сильно прижало их, если по всему миру повылазила разная грязь.

В принципе, с ней вполне нормально справляются, если так задуматься. Я особо не вмешивался в дела империи, давая возможность Ольге набрать достаточное количество правительственных пунктов, дабы заявить о себе как о толковой императрице в глазах других правителей. Да и Российская империя никогда не откажется от лишних баллов престижа.

— Ну, зашибись, — слегка посмеивается Катя и добавляет. — Но мне почему-то казалось, что у нас на Земле куда как больше всяких ненормальных проживает. Почему так мало?

— Ну так ещё и не вечер, — даю ей честный ответ. — Скорее всего, это только те, кто успел подготовиться. Но не факт, что другие захотят хоть что-то сделать.

В принципе, у меня были догадки, что некоторые сообщества испугаются, увидев, какая судьба постигла их коллег. Но мне, в принципе, на это плевать. Пусть делают, что хотят.

Тем временем я уже перестал витать в своих мыслях и обратил внимание на Катю. Красивая она у меня. Даже эти маленькие круглые суши ест аккуратно и изысканно. Можно просто залюбоваться. А вот если перевести свой взгляд немножко правее, там, где находится кухонный шкафчик, вот там совсем другая картинка. Шнырька, наверное, решил устроить сам с собой соревнование по поеданию мороженого. Он быстро заталкивает в себя один за другим цветные рожки и весь измазался ими.

— Я хотел с тобой поговорить, — обращаюсь к Кате, прикидывая, что сейчас самый подходящий для этого момент.

Катя кивает мне и вздыхает.

— Я так понимаю, мне тоже придётся уйти, да? — спрашивает она у меня, а в глазах столько боли. Но в то же время есть некая вера в меня и в мои решения.

Умная она у меня, ничего не скажешь. С Андрюхой, кстати, я этот вопрос решу. Он никаких претензий не будет предъявлять мне, куда я дел его сестру. Мне самому не хочется её отпускать, чтобы не оставаться здесь одному. Да только так действительно будет лучше. Я уже всё обдумал, наверное, не одну сотню раз. И понимаю, что даже если Земля будет безопасным местом, то Катю начнёт пожирать депрессия, насколько остальные мои жёны ушли вперёд от неё по своему развитию. Конечно, она их быстро догонит, но это не означает, что я хочу подвергать её таким переживаниям.

И, конечно же, никуда не деться от будущей опасности. Я понимаю, что Земля сейчас становится тем местом, где лучше не находиться. Если бы ещё придумать, как всех людей отсюда перенести, вообще была бы сказка! Но это из разряда фантастики, даже для Охотников, наверное.

— Первое время тебя будет обучать Бездна. Ты будешь часто видеться с Лизой, — пытаюсь говорить спокойно, с улыбкой и уверенностью, словно успокаиваю её, а не себя. — Кроме того, Тёмная подготовила для тебя двух учителей, которые являются её подругами.

— Понятно, — сдержанно кивает Катя.

Мы сидим тут уже некоторое время молча, просто слушая тишину. Затем она просто встаёт, подходит ко мне, садится на колени и крепко обнимает меня. Момент такого прощания длился примерно шесть часов. Кто-то может сказать, что мы просто потратили время зря. Но нет. Несмотря на то, что не было сказано ни единого слова, мы с ней наговорились достаточно. Ведь здесь не нужны были слова. Общались наши души.

— Мне нужно несколько часов на сборы.

Я принял эту её версию и прикинул, что могу и больше дать. Но зачем оттягивать то, что и так должно неизбежно случиться. А потому оставшееся время я провёл здесь же, на кухне, ожидая Катю с вещами. Вскоре она пришла и мы отправились к переходной точке.

Кстати, возле перехода стояли Морана с Тёмной. Они давали ей инструкции, а я лишь стоял и наблюдал, внимательно слушая каждое, мать его, слово, готовясь рявкнуть на богинь, если услышу хоть какую-то хрень, ведь я знаю их нравы. Они ведь могут посоветовать моей жене выпить слезу Мартиши. И объясняй потом Кате, что в ближайших пять лет она будет жить в двух мирах. В вымышленном, во снах, и в настоящем. И при этом вымышленные будут куда как реалистичнее и лучше.

Прощание оказалось тоже быстрым. Поцелуй, затем ещё один. И ещё, но более длительный. Затем обнимашки.

— Я люблю тебя, — говорит мне Катюха.

— И я тебя, дорогая, люблю, — нежно поглаживаю её по волосам и заглядываю прямо в душу через её глаза.

Её душа сияет счастьем, и нет печали от того, что она ненастоящая, фантомная. Несмотря на то, что мы не увидимся некоторое время, никакого расставания между нами не происходит. Она моя жена, а я её муж. Само собой, Катя уходила не сама. С ней были слуги, дети, а на