Мгновение ока - Йоав Блум

Он не сможет присоединиться к командной игре, пока не научится играть достаточно хорошо. В компаниях геймеров бытуют свои, лишь им одним понятные шутки, и они все время подкалывают друг друга. Он наблюдал такое на видео, знает, как это работает. Только так он сумеет найти себе новую компанию. Сегодня уже никто не встречается лицом к лицу, с этим нужно смириться. Он купил «плейстейшн» на последние четыре тысячи шекелей и теперь обязан научиться уничтожать других, пока его самого не уничтожили, иначе никто не призна́ет в нем достойного игрока. Так, по крайней мере, ему казалось.

Зазвонил телефон, и он поспешно ответил.

– Когда именно вы планировали рассказать мне, что Бренд намеревался разобрать свою машину времени?

Она злится. Она злится на него. Это нужно исправить. Нельзя, чтобы на него злились. Он сосредоточил взгляд на изображении бабочки папилло юлиссес, парусник улисс, висящем на стене напротив. «Говори медленно, дружелюбно и уверенно, – наставляла его бабочка. – Слегка улыбайся, когда говоришь. Это слышно. Вызывает эмпатию и понимание. Будь честным и открытым, не перебивай ее, пока она говорит», – втолковывала бабочка. Глубокий вдох.

– Мы говорили об этом. – Он попытался улыбнуться. – Я сказал вам, что в последние дни он был расстроен, осознал что-то важное касательно машины времени и ее возможностей…

– Вы не сказали, что он всерьез раздумывал ее разобрать.

– Он что-то такое упоминал, но не факт, что именно это имел в виду…

– Тогда что он имел в виду?

«Не теряй спокойствия, – предупредила его папилло юлиссес, – ты же не сделал ничего плохого, верно?»

– Вы понимаете, какие возможности открывает машина времени? Защита слабых, раскрытие преступлений, изучение истории, не говоря уже о разрешении давних конфликтов между народами и нациями, возможность увидеть умерших близких. Подумайте, какое значение пространственно-временной тоннель имеет сам по себе, без перемещения во времени. О способности переноситься с места на место, доставлять еду, лекарства, что угодно куда угодно, добираться до звезд, до других галактик…

– Дорон, Йони собирался изменить свою последнюю волю, оговорив в завещании, чтобы машину разобрали?

– Какая теперь разница?

– Большая… Это мотив. Если кто-то хотел использовать машину, а Йони намеревался ее разобрать…

– Да ну, бросьте.

– Дорон, ответьте на вопрос!

– Нет! Нет, с чего вдруг?! Он не говорил мне, что хочет изменить завещание!

– Но говорил, что думает уничтожить машину? Вам или кому-то еще?

– Он много чего говорил. – Дорон начал раздражаться. – То он на вершине мира, то боится, что создал оружие массового уничтожения. Стоит ли цепляться за последнее, что он сказал? Только потому, что не успел передумать?

– Если это то, чего хотел Йони…

– Йони мертв. Мертв! И это не последняя воля умирающего. Не то, о чем он просил на смертном одре. Он упомянул об этом между делом в какой-то беседе, и у него было семь пятниц на неделе. Но теперь он мертв, понимаете? Теперь его можно увидеть только через машину. Сколько друзей у меня осталось, как думаете? Сколько людей хотят водиться с Дороном, у которого «штанишки упираются в подмышки»?

Он понял вдруг, что застыл посреди комнаты, компьютерная игра на экране остановилась, а он кричит. Бабочки вокруг него испуганно примолкли. Ему надоела эта ложь: ложное спокойствие, ложное сострадание, ложная «подлинная человеческая связь». Каждый раз, когда он оглядывается вокруг, ему становится ясно, что люди видят в себе подобных лишь сырье, ресурс, не более того. И об этом он тоже кричит.

– Он был моим лучшим другом! Он этого не чувствовал и не знал, но он был моим единственным, лучшим другом. Думаете, если уничтожить машину, это его вернет? Нет. Так какая мне разница, что он говорил? Его нет больше. И я не позволю, чтобы машину хоть пальцем тронули. Вы не посмеете ее тронуть. Он бы не позволил…

– Машина не вернет его к жизни, – возразила Авигаль на другом конце. – Не для того она предназначена.

Дорон сделал глубокий вдох, а потом еще один, успокаивая себя.

– В любом случае, – тихо произнес он, – сейчас уничтожить ее невозможно. Это создаст парадокс, вы сами говорили. Если мы попытаемся, что-нибудь нам помешает.

– Верно, нельзя уничтожить ее сейчас, и я не прошу этого делать. Но когда-нибудь станет можно, и вам придется решить, чего, по вашему мнению, хотел бы Йони.

– Хорошо, но для этого нам сначала нужно найти его убийцу, – процедил Дорон холодно. Ему плевать, злится она или нет. Он тоже умеет злиться. Вот так.

– Верно, – согласилась она.

– У вас есть еще вопросы ко мне?

– Нет.

– Отлично. Тогда хорошего дня! И в следующий раз звоните, когда у вас будут ответы, а не вопросы.

Дорон отключился и снова сел на диван. Ему хотелось заплакать. Он чувствовал, как внутри, где-то в животе, нарастает тяжелый ком. Но у него нет времени плакать. Он взял геймпад и возвратился к игре.

Запуск во Францию, 23:00:00, 11 января 1664 года

Эди шагал обратно по полю, откуда вчера пришел.

Он оценивал свой визит как удачный. Столько новых знаний, столько всего предстоит рассказать миру.

Ночной воздух был холодным, и земля еще не просохла после дождя, который лил весь день. Первые часы Эди провел в поисках укрытия, тихо проклиная дождь и свою промокшую до нитки одежду, ставшую тяжелой и неудобной. Но в конце концов дождь сыграл ему на руку. Нашлись добрые люди, готовые приютить чужака, несмотря на диковинную внешность и странный выговор. Обсушиваясь в уголке, он зачарованно наблюдал их повседневную жизнь, разглядывал мебель, изучая обстановку. Ему даже позволили полистать рукопись – добродушный старик-священник подал ему свое сокровище дрожащими руками.

Ошибок Эди, правда, наделал немало. Хотя он и старался без особой нужды рта не раскрывать, неверное произношение, слова и обороты, которые здесь, видимо, не были в ходу, удивляли многих. А еще эта его манера перебивать собеседника и заканчивать за него фразу – она и в XXI веке портила ему жизнь, а тут явно не подходила его роли. Уразумев, что его знаний явно недостаточно для не внушающей подозрений беседы с людьми XVII века, он решил помалкивать. Фатальных ошибок, однако, он не совершил и не создал парадокса.

Пока усталые ноги медленно несли Эди в темноте туда, где должен был открыться портал, он прокручивал в голове все, чему научился и на что обратил внимание. Только одна эта короткая вылазка обеспечила его материалом для нескольких статей. Он начал задумываться, как с помощью имеющихся знаний доказать, что его научные гипотезы