Загадка башни - Мстислав Константинович Коган

Шпион был весьма ценным активом. Он знал внутреннее устройство логово, знал сколько у него защитников, как они организованы и чем вооружены. И мог поделиться сведениями с нами. Конечно, добровольно делать он бы это не стал. Но на отрезанном ухе или парочке оттяпанных пальцев его преданность Когтю наверняка бы закончилась. За такими лидерами идут из страха или из жажды наживы. Тех, кто готов пойти на принцип и рискнуть за атамана своим здоровьем и жизнью в его окружении нет.

Вот только труп уже ничего не расскажет. Хоть ты ему мужское естество отчекрыж. И магия мне тут не поможет. Некромантия слишком уж утомительна, да и позволит она увидеть лишь несколько последних минут жизни засранца, а не планы крепости. Попросить Вернона? Нет. Колдовство наверняка сложное. После подобного ритуала ему сутки придётся отлёживаться, приходя в себя. А мне нужны его таланты лекаря. Потери при помощи уловок и манёвров можно свести к минимуму, но раненых нам всё равно не избежать.

Впрочем и людям я предъявить ничего не мог. Сам проебался. Сказал им стеречь дорогу и перехватывать любого, кто побежит с докладом к атаману. Вот только не пояснил, что делать с пленниками. И они сделали то, что умели лучше всего — перерезали глотку. Что ж, остаётся только учесть эту ошибку в будущем.

— Что ещё тебе известно о логове, — поинтересовался я у охотника, поравнявшись с ним, — План крепости знаешь? Сколько там бандитов? Сколько из них умеет браться.

— Знаю, — внезапно кивнул охотник, — Я долгое время крутился возле их логова, пытаясь подобраться к когтю поближе. Один раз ночью забрался даже за частокол их укрывища. Но Когтя стерегли, как принцессу какую перед выданьем. Ссыкун он страшный, вот что скажу. Но и я не герой. Одного сына подзаборной суки ещё мог бы стрелой снять. Но когда у входа в общинный дом их ошивается с полдюжины — стреляй не стреляй, а один хер кто-нибудь завопит, будя остальных, а кто-нибудь успеет тебя порезать, — Хавель закинул лук на плечо и принялся машинально перебирать стрелы в колчане на поясе, — Но кой какую пакость я им сделал. Сумел пробраться на кухню и плеснул им в котёл отвар водяного болиголова. После этого дюжина этих выблядков околела. Коготь рвал и метал — любо дорого посмотреть было.

Он меня приятно удивил. Большинство местных тряслись при одном упоминании о головорезах Когтя. Впрочем, следовало учитывать, что всё это может оказаться простой сказочкой вражеского лазутчика, которую он с радостью мне скармливает. Скоро узнаем.

— Правда потом Коготь начал мстить, — охотник помрачнел, — Припёрся в город со всей своей бандой и заявил, что ежели отравителя не выдадут, то его парни начнут вырезать по трое наших за одного своего. Времени дали сутки. Я пытался собрать ополчение. Ежели пройтись по Гронесбургу и поставить под копьё каждого второго мужика, у нас бы втрое больше сил оказалось, чем у этого упыря. Но Губернатор решил иначе. Этот сучий потрох выдал им Виллема. Нашего кузнеца. У них давишний спор был насчёт того, кто должен управлять городом. И жирдяй избавился, значица, от конкурента.

— А почему он не выдал им тебя? — я не смог удержать язык за зубами. Больно уж мучил этот вопрос, — Судя по тому, как вы общались — вы тоже на ножах. Да и людям известно, что у тебя с этим Когтем есть свои личные счёты.

— Я охотник, — пожал плечами мужик, — Вот он я есть, а вот меня нет. Могу неделю в лесу провести. А потом вернуться, когда всё уляжется и пустить смазанную говном стрелу из какой-нибудь подворотни. Так, чтоб если не она — то кожная гнилость сукина сына доканала.

— Гангрена, — машинально поправил я. Мужик непонимающе уставился на меня. Мда. Я и забыл, что большинство местных и читать то не умеет. Откуда им такие мудрёные слова знать.

— Не бери в голову, — я махнул рукой и слегка натянул поводья. Гневко опять спешил. Такое чувство, что ему не терпелось покончить со всем побыстрее, — Лучше расскажи, почему ты не продолжил диверсии? За один раз травануть дюжину бандитов — это неслабо. Так и всю банду можно перетравить. Или перебить их по-одному, пуская говёные стрелы из-за угла.

— Не хотел, чтоб из-за меня пострадали другие, — Хавель тяжело вздохнул. В его вздохе фальши я не уловил. Либо он был очень хорошим актёром, либо говорил правду, — Они ж ведь не успокоились бы. А то и вовсе, исполнили бы свою угрозу. Ну, ту самую, которая про три наших за одного ихнего. Из-за меня и так уже пострадал кузнец. А его семья осталась без кормильца. Губернатор, правда подкидывал им монету-другую. Видать совесть паршивца замучала. Я тоже своим поступком не горжусь. По-хорошему надо было самому им сдаться. Но побоялся. Я ведь не герой.

— Мы ведь тоже ваших людей сегодня поубивали, — заметил я, — И даже больше, чем трое за одного. Думаешь, мы лучше бандитов будем? Или тебе всё равно, чьими руками мстить?

Вопрос был с подвохом. Отчасти — мне нужно было понять, как на нашу сегодняшнюю выходку отреагируют местные. Вряд-ли они будут в восторге, но, судя по словам охотника, к карательным рейдам они уже привыкли. Этот был лишь один из многих. А отчасти интересно, что чувствует по этому поводу сам Хавель. Среди убитых могли быть его друзья. Охотник, впрочем, неприязни не выразил.

— Думаю, у вас были к тому причины, — пожал плечами Хавель, — Вы ведь не здешние, местных порядков не знаете. А во всём остальном, нормальном мире, захлопывать дверь перед носом раненного человека, который просит у тебя помощи — дикость и богохульство. Не то, что в этой, насквозь прогнившей дыре. Но так уж у нас повелось — каждый сам за себя и каждая хата с краю.

Мда… Давно ты охотник в свет не выбирался. Он уже давно живёт по принципу: человек человеку — волк. И захлопнуть дверь перед носом нуждающегося — вполне нормальное, я бы даже сказал — рядовое явление. Впрочем, как и засунуть перо под ребро за подобный поступок. Мир стал куда более гнилым и жестоким местом, чем ты его