Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

Примерно через двадцать минут из проходной вышел Александр.

Он двигался уверенно и спокойно. На нем была простая темная куртка, под ней — разгрузочный жилет с множеством карманов. Он подошел к нам, кивнул Толику и протянул руку мне. Рукопожатие у него было крепкое, уверенное.

— Готов? — коротко спросил он.

— Готов, — так же коротко ответил я.

— Отлично. Держи, — он протянул мне небольшую пластиковую карточку. Это было удостоверение. Моя фотография, под ней надпись: «Петров Алексей Игоревич, младший научный сотрудник, Северо-Западный Центр Гидрометеорологии и Мониторинга Окружающей Среды». Мой новый псевдоним. — Выучи. И поменьше говори с местными. За все вопросы отвечаю я. Анатолий, оборудование проверил?

— Как всегда, — буркнул Толик, убирая термос. — Накопители чистые, протоколы синхронизированы.

— Хорошо. Тогда грузимся, — скомандовал Александр и достал из кармана массивное устройство, похожее на старый спутниковый телефон. Он нажал кнопку, и через мгновение из динамика раздался до боли знакомый, жизнерадостный голос Гены, слегка искаженный помехами.

— Канал «Ястреб-1» на связи! Привет команде «Трипл Эй»! — весело прокричал он. — Связь чистая, как совесть младенца, шифрование тройное, с квантовым уплотнением. Можете хоть планы по захвату мира обсуждать, никто не подслушает. Сервера НИИ в вашем полном распоряжении. Данные будут литься рекой. Только, ребята, не уроните мне там ничего, ладно? Удаленной перезагрузкой основных вычислительных кластеров я еще не овладел. Пока что.

Александр коротко ответил: «Принял, Гена. Конец связи», — и убрал устройство. Он посмотрел на меня, потом на Толика.

— По машинам. У нас есть около часа, чтобы добраться до точки и развернуться. Поехали.

* * *

Наш «Патриот», который Александр ласково называл «ласточкой», оказался настоящим произведением инженерного искусства НИИ.

Внешне он был абсолютно стандартным, ничем не примечательным внедорожником, из тех, что сотнями ездят по городу. Но стоило заглянуть внутрь, и иллюзия пропадала. Переднее пассажирское сиденье было развернуто против хода движения. Весь задний отсек, где обычно располагался багажник, занимала сложная стойка с электронной начинкой. Мерцающие индикаторы, ряды тумблеров, несколько встроенных мониторов и пучки проводов, уходящие куда-то под обшивку. Это был мобильный командный пункт, замаскированный под гражданский автомобиль. Толик, заняв место оператора перед стойкой, привычно щелкнул несколькими переключателями, и оборудование ожило тихим, многоголосым гулом. Я сел рядом с ним, на специально установленное откидное сиденье, и подключил свой ноутбук к выделенному порту. Александр вел машину — спокойно, уверенно, абсолютно сливаясь с утренним потоком.

Мы ехали в Петроградский район. Моя модель указывала на то, что «блуждающая аномалия», судя по ее прошлой траектории, должна была пройти через этот район, двигаясь вдоль старых подземных коммуникаций и зеленых зон. Нашей задачей было проверить несколько ключевых точек на ее предполагаемом пути, провести замеры и, если повезет, поймать ее «хвост» или предвестников.

Первой нашей остановкой был Матвеевский сад, небольшой, уютный сквер, зажатый между старыми кварталами. Утро было прохладным и влажным, редкие прохожие — мамы с колясками, пенсионеры с собачками, спешащие на работу клерки — почти не обращали на нас внимания.

Мы припарковались у края сада.

— Итак, протокол «Зонд-3», — ровным голосом скомандовал Александр. — Алексей, ваша задача — мониторить фоновые показатели в реальном времени. Любые отклонения выше двух сигм — немедленно докладывать. Анатолий, идем со мной, поможете с выносными датчиками.

Он открыл боковую дверь машины и извлек из специального отсека несколько устройств, похожих на тонкие металлические стержни. Спокойно, не привлекая лишнего внимания, они прошли вглубь сада и начали устанавливать их, втыкая в землю под видом работ по анализу почвы. Несколько прохожих бросили на него любопытные взгляды, но никто не проявил особого интереса. Для них он был просто очередным городским рабочим.

Я уставился в свой ноутбук. На экране поползли графики. Электромагнитный фон, уровень «эфирной напряженности», гравитационные флуктуации… Все было в пределах нормы. Скучные, почти ровные линии. Толик рядом что-то ворчал, просматривая логи записи данных. Прошло минут сорок, полных напряженного ожидания. Ничего.

— Чисто, — констатировал Александр, возвращаясь к машине. — Сворачиваемся. Следующая точка.

Мы проехали несколько кварталов до Лопухинского сада, бывшего Дзержинского. Там сценарий повторился. Та же деловитая суета Александра, то же ворчание Толика, то же напряженное вглядывание в ровные линии на моем экране. И снова — ничего. Аномалия словно чувствовала нас и затаилась. Я начал ощущать укол разочарования. Теория — это одно, а полевая работа, как и говорил Толик, оказалась рутинной и полной бесплодного ожидания.

Третьей точкой был парк возле станции метро «Горьковская».

Это было более людное место. Студенты, туристы, спешащие по своим делам люди. Мы въехали прямо на территорию парка и припарковались недалеко от внутренних аллей. Александр с Анатолием отправились расставлять датчики. На этот раз они подошли к одному из объектов, которые я и раньше видел в парках, но никогда не придавал им значения. Это была массивная бетонная конструкция, высотой около метра, похожая на вентиляционную шахту метрополитена, с тяжелой металлической крышкой сверху.

— Наша стационарная лаборатория, узел «Петропавловка-2», — коротко пояснил Александр по рации, которую он мне выдал. — Подключаю к ней «Стриж» для расширения диапазона.

Он открыл специальным ключом серый щиток и подсоединил к разъему одно из своих устройств, оно тихо щелкнуло, примагнитившись к стенке.

Я снова уставился в монитор. И первые десять минут все было так же спокойно. Линии графиков лениво ползли по экрану. Я уже начал думать, что и здесь нас ждет неудача, как вдруг произошло то, чего я так ждал и одновременно боялся.

Первым отозвался график «эфирной напряженности». Ровная линия дрогнула, по ней пробежала мелкая рябь, а потом она резко, почти вертикально поползла вверх.

— Всплеск! — выкрикнул я, сам не узнавая свой голос. — Анатолий Борисович, у нас всплеск! Напряженность растет!

— Вижу, — раздался в наушнике напряженный голос Толика. — Показатели целостности данных падают. Идет сильная помеха.

— Есть фиксация! — доложил Александр по рации. — Основной датчик показывает отклонение в три сигмы и растет!

Атмосфера в машине мгновенно наэлектризовалась. Это было уже не учение. Это было оно. Я смотрел на свой ноутбук, и цифры перестали быть просто цифрами. Они стали живым, дышащим отражением чего-то невероятного. Следом за напряженностью подскочила и кривая концентрации «частиц При». Они появлялись из ниоткуда, заполняя собой пространство.

И тут мой ноутбук начал сходить с ума. На экране посыпались странные ошибки. Не стандартные сообщения операционной системы,