Менеджер Нагибко, вы робот? Часть 2 - Елизавета Васильевна Шумская

– Колумбиха! – воскликнула Ника. – Так её все звали!

– Я вам что, Америку открыла?! – хором и с одинаковой интонацией произнесли Арина с Татой и засмеялись.

– Это её любимая фраза, – пояснила Саше Светлана и нахмурилась. – Но помнится, её Изольда уволила.

– Уволила, потому что Колумбиха каждый день в новых серёжках приходила, – фыркнула Тата. – У неё муж на каком-то производстве директорствует. И никогда на её цацки не скупился. Они много ездили, и Андриана всегда из поездок привозила кучу побрякушек. А так она рекрутер была очень неплохой.

– Да-да, Лёлю из техподдерки, Морковкину из закупок, Григорьеву из бухгалтерии она привела, а ещё… – они назвали ещё с десяток имён. – По крайней мере они все проработали не меньше года. Работали бы и дольше, но как пришла эта Клина да иже с ней…

– Характер у Колумбихи, конечно, – Солнышко поморщилась, – не сахар.

– Сможет противостоять Широуховой? – заинтересовался Саша.

– По характеру – о да, – усмехнулась Тата. – Если только сверху не уволят.

– Сверху я буду прикрывать. По мере сил.

Рогозин понимал, что для продуктивной работы критически важно, чтобы эйчар и руководитель мыслили на одной волне. Саша умел взаимодействовать с разными характерами, лишь бы толк был от человека. «Если совсем не сойдёмся, поменяю. Сейчас важно дыру заткнуть. К тому же я рано или поздно отсюда уйду…» Мысль неожиданно не понравилась. На кого можно оставить «ЭкзоТех», даже если здесь все заработает как часы? На Ермолаевых, которые заняты своим разводом больше, чем работой? На неуловимых гендиректоров? «Придется еще толкового управляющего искать… Где такие водятся, а?»

– Но захочет ли она снова вернуться на работу, откуда её уволили? – задумчиво протянул он. – Тем более если, как я понял, деньги не её мотивация.

Его клуб заговорщиц переглянулся.

– Как подать… – Солнышко подмигнула. – Если как её триумф…

– Возможность сделать всё по-своему, – подхватила Тата.

– Помочь «ЭкзоТеху» и лично вам, – Светлана посмотрела на Сашу в упор, и он понял, что в этот раз звонить придётся ему. Договариваться тоже. И легко это не будет.

Что ж, если эта Андриана Альбертовна сможет противостоять Леопардихе, он готов на многое.

^^^

– Что, не смогли таки без меня? – раздалось из трубки сразу после Сашиных объяснений, кто он и чего хочет.

– А вы, я так понимаю, не психолог, – не смог удержаться он.

– Я даже не эйчар по образованию, – ответили ему в ответ. – Но меня учила жизнь. И хорошо выучила. Мне, чтобы понять человека, тестики из учебника не нужны. Так-то.

– И слава богу. Мне нужен человек, который заменит нынешних пустышек на толковых ребят.

– Хм… А что для вас самое главное в кандидате? – вдруг спросила Андриана.

– Адекватность, – ни на секунду не задумавшись, ответил Саша.

Ответом ему стала пауза секунды на три.

– Ладно, может, и сработается, – наконец произнесла женщина. – Но приступить смогу только через неделю.

– Жду через неделю.

Он закончил звонок и посмотрел на своих нынешних соратниц. Восхищение в их взглядах изрядно польстило.

Что ж, у него есть эйчар, он же директор по персоналу, HR-специалист и кадровик. И еще Ниночка. Осталось только продержаться неделю и не пустить Леопардшу в начальники.

^^^

Рогозин, довольный донельзя, шёл обратно в свой кабинет, когда раздался звонок от Захара Ефимовича Бутилина, начальника отдела доставки. После той истории с вечеринкой на кораблях он старался не попадаться Саше на глаза, что того вполне устраивало. В конце концов, несмотря на любовь к использованию транспорта компании в личных целях, Бутилин был профессионалом своего дела. И Розга решил считать тот загул своеобразным корпоративом, тем более за него расплатились.

И вот он звонит сам. Нехороший холодок пробежался по спине, когда Саша потянулся принять вызов.

– Виссарион Мирославич, – хриплым голосом проговрил Захар Ефимович. – «Ламассу-15» попал в аварию. Колька… пилот Антипов… в реанимации.

***

По пути в Орлиный офис я послала Доброжиру приглашение к диалогу. Так, от нечего делать, ну и чтобы убедиться, что он не воспринял идею Возловича проконтролировать меня, как приказ.

– Как там Евстигней? – огорошил меня вопросом кругленький робот.

Я аж замерла на полушаге. Так, стоп, я же сканировала всех, кто был на складе, в Доброжире точно нет человеческих мозгов!

– Откуда мне знать? – спросила я опасливо.

Доброжир странно дёрнул руками, словно хотел пожать плечами, но конструкция не позволила.

– Ты же бываешь на складе.

– Йи—а?! – икнула я. Откуда он знает?! Богатыри что, следят за мной?! Где я так прокололась?!

В углу экрана метался, схватившись за голову, Скрепыш.

Доброжир тоже замедлился. Брови на его лице представляли собой две длинные капли, укреплённые на штырьке, который торчал изнутри головы и ходил туда-сюда в прорези. Сейчас обе брови сдвинулись к переносице и развернулись внешними концами вверх.

– А, я ошибся, ты теперь работаешь в техподдержке. Извини, архив не сразу подгрузился.

Я чуть на колени не упала от облегчения. Спасало только отсутствие физиологии у металлического тела.

– Ты меня так не пугай, – проворчала я, возобновляя движение. – Скажи лучше, тебе Возлович какие права дал при взаимодействии со мной?

– У Возловича нет прав давать мне права, – с какой-то даже гордостью сообщил Доброжир, тоже набирая скорость. – Ты как выставила ещё на складе себя админом, из людей это никто ещё не перебил.

Мне стало неожиданно приятно и неловко одновременно. Вроде как я непобедима, а, с другой стороны, может, Доброжиру это портит жизнь.

– А тебе это не мешает?

Он уставился на меня своими металлическими глазами с насечкой, обозначавшей радужку и зрачок.

– Главная помеха в работе ЧОРа – это люди, – убеждённо заявил Доброжир и вызвал лифт.

В кабинке мы ехали молча и, честно говоря, мне было как-то не по себе.

Однако, когда мы добрались до Орлиного офиса, стало не до того.

Он располагался всего лишь на пятом этаже, что само по себе должно было вызвать у меня подозрения. Ценные сотрудники сидят на самом верху, а этих так превозносили, что я ожидала увидеть их не ниже тридцатого уровня. Однако они нашлись не просто внизу, а ещё и в конце длиннющего глухого коридора, из которого по бокам не открывалось ни одного кабинета. Только самым торцом он упирался в двустворчатую дверь, поверх которой, похоже, детскими фломастерами на офисной бумаге, по букве на лист, была намалёвана надпись "Отдел Коммерческой Коммуникации". Именно так, с трёх больших букв. И с цветочками.

Доброжир оценил творчество и прислал мне подборку картинок из сети