Шурик 1970 - Петр Алмазный

Мы отошли к Букашке, Гошу хорошенько качало. Но от поддержки он решительно отказался.

— Чего не приехал, когда я звал? — спросил Гоша. — Я же звонил.

— Не получилось, не смог.

— Зато с докладом ты смог. Ты че натворил? Ты мне сколько раз говорил: «…подожди, потерпи, скоро-скоро все будет». Ну и? Что теперь будет? Сухари сушить? И батарей больше нет. Все вынесли, все! И литий, титан, и сульфид тоже. Даже из-под койки выгребли. Вон та, что магнитофон крутит — последняя. Из остатков собрал.

Я удивленно посмотрел на Гошу. Он что, собирал батареи у себя в комнате общаги? Впрочем, с него станется.

— Подозреваешь кого? — спросил я.

— Да крутились вроде в общаге двое чужих. Один с мордой придурка, в тюбетейке, второй — дохляк. Все спрашивал: «Как пройти в библиотеку?», идиот!

— Ищут?

— Ищут. Только толку? Так что, медным тазом накрылся наш проект?

— Так ты с этого запил?

— А что, не повод?

— Повод, — согласился я. — А документацию на производство батарей? Тоже вынесли?

— Только если со мной. Здесь она вся, — и Гоша постучал себя пальцем по лбу. — Я после твоего судьбоносного доклада все бумаги сюда вывез. И спалил. Здесь же, в костре. Не стал ждать, когда за мной придут. Так что теперь все только в голове. Ну и расчеты у Березы.

— Вот и славно! Береги голову, понадобится, — сказал я. — Что касается Березина… По его расчетам они… похитители эти батареи без тебя собрать могут?

— Могут, — кивнул Гоша. — Только взорвутся. Ошибочка у него в расчетах была. Помнишь, первые батареи как полыхнули? Мы эту ошибку потом вместе нашли, внесли поправки. С поправками все получилось. Ты че, забыл все?

Я полез в карман за записной книжкой, открыл на странице, куда срисовал формулу с доски.

— Тебе эта формула что-то говорит? Это тоже про батареи?

Гоша посмотрел, отрицательно мотнул головой.

— Не. Не то вроде. Это вообще что-то мудреное. При чем здесь временной континуум? Ты бы сам к Березе съездил, переговорил.

— Ездил. Березин в дурке. Запой. Жесткий. Его записей нет, весь архив исчез, — сказал я жестко. — Так что береги голову, Гоша, с тобой товарищ министр машиностроения хочет пообщаться лично. Прям на недельке после выходных. И по этой причине завязывай бухать. Вредно это…

— Кто бы говорил, — пробурчал Гоша, но взгляд его изменился. Только что совершенно мутные глаза вдруг заблестели. — Ты знаешь, как ребята мою батарею назвали, когда она сутки без зарядки магнитофон тянула? Гогарея! Ха-ха-ха… От Гога!

— Лучше — «Гошарея», а то на гонорею похоже… И калитку застегни. Просто советую.

Я ехал домой и размышлял, а то ли я делаю? Не уподобляюсь ли я тому слону из посудной лавки, что топает ножищами, не замечая, как бьется хрупкая посуда? Вот Гоша… Может, это его судьба такая, обломиться сейчас с супербатареями. И жить еще девять лет в сраной коммуналке, слесарить в научном институте, а потом испачкать ботинки в каком-то говнище и встретить бабку с самоваром. И вот с этим самоваром сесть в электричку в один вагон с одинокой директоршей крупного текстильного предприятия. Завести разговор, подвезти на такси, вселиться в ее двушку улучшенной планировки на Мосфильмовской и любить ее до гроба… А тут я. Вот примет нас министр, утвердят проект народного электромобиля. Надают Гоше государственных премий, наград и трехкомнатных квартир. Будет жить он в сталинской высотке в центре Москвы, жрать спецпайки, положенные техническим гениям, и тосковать. Потому что его любимую из последней электрички уведет какой-нибудь придурок типа Афони. Или еще кто похуже. Крамаров из «Большой перемены».

Потом я представил себе нашу троицу на приеме у министра. Я — в черном свадебном костюме, пьяный вдрабадан Гоша с расстегнутой мотней и Березин в смирительной рубашке. Отлично будем смотреться!

По пути я увидел вывеску магазина «Дом игрушки». Остановился, зашел. Божьих коровок в продаже не было, зато приметил пластмассовую двустволку с хорошим пружинным механизмом. Стреляла такими дротиками с присосками. О! То, что нужно! Ночное происшествие в домике у гениального алкоголика навело на мысль вооружиться основательнее.

Я приехал домой, Букашку оставил у подъезда, благо, свободные места были. Поднялся в квартиру, сразу сел за работу. Совсем как в фильме «Брат» я стал мастерить из купленного ружья обрез. Открутил лакированный приклад, укоротил стволы. Конденсатор выбрал помощнее, катушку извлек из непонятного агрегата, найденного на антресолях. Изолированный провод тоже там нашелся, тонкий, гибкий, прочный. Пришлось поломать голову над наконечниками, в итоге приспособил под это дело булавки из Зининых запасов, а также найденный на антресолях рыбацкий набор — крючки и свинцовые грузила.

Я поставил полученное устройство на зарядку, сам начал думать, как бы это дело испытать. Стрельнуть в подушку? В этот момент раздался звонок. Звонила Зина:

— Шурик, ты дома? Очень хорошо. Ты не забыл, завтра празднуем новоселье? Все наши будут. Наверное, надо до гаража доехать, огурчиков-помидорчиков привезти. И грибочков не забудь. Все, целую!

Я вздохнул. Вот если замыслила новоселье с застольем, зачем было деревенские разносолы в гараж вести? И дома постояли бы…

Ехать особо никуда не хотелось, но, видно, придется. Ладно, там новый шокер и испытаем. Глядишь, опять Куреха объявится.

Степаныч сидел в своей будке, и теперь помахал мне рукой, как старому знакомому. Интересно, у него сменщик имеется, или он, как Егорыч, без выходных дежурит? Сторож подал мне через окошко знак остановиться, вышел, сказал:

— Александр Сергеевич, вам тут коврик оставили.

Он завел меня за будку, в углу стоял свернутый ковер. Тот самый, в котором ушлая троица вынесла из гаража и увезла борзого урку. Какие стали честные ребята! Вернули собственность владельцу. Не ожидал от них. А интересно, содержимое ковра сейчас в каком состоянии? Очень надеюсь, что в живом. Иначе прикопали бы вместе с ковром.

А ребяток-то придется искать. Архив Березина мне точно понадобится. Да и Николаю подсобить… Найдет архив — ему орден дадут.

Засовывать пыльный ковер в машину совершенно не хотелось. Да он и не влезет. Но ко мне уже спешили на