Меж двух миров - Александр Павлович Быченин

— Угу. А потом он стал работать слишком эффективно, и вы схватились за голову! — хмыкнул я. — Чёрт! И почему я не удивлён?

— Потому что это Роксана, детка! — ободряюще хлопнул меня по плечу Вова. — Здесь всё через одно место.

— Но… — задумался я, — если вам приказали его не трогать, то почему тогда?..

— … мы всё-таки решили вмешаться? — выдержал мой взгляд разведчик. — Потому что те, кто приказывал, далеко. Очень далеко. А мы здесь и сейчас. Тем более, такой случай представился — провернуть операцию чужими руками. Его свои же грохнули! Ну а мы да, мы сплоховали. Не доглядели. Не уберегли. Готовы понести заслуженное наказание! Хоть бы даже и выговор! Строгий!

— Короче, у вас тоже есть крыша, просто она не такая крутая, как у тех, кто промышляет левым экспортом с Роксаны! — вывалил я подполковнику только что родившуюся версию. — У вас тут война группировок, прямо как у корпов в Мэйнпорте! Но это, я так понимаю, не нашего ума дело?

— Правильно понимаешь, Олежек, — похвалил меня Блохин. — Подробностей раскрыть не могу, но, поскольку ты уже и сам сложил два и два, скажу так: Роксана — слишком лакомый пирог. Правда, вскрылось это обстоятельство далеко не сразу, и поэтому кое-какая информация просочилась вовне. В верхах случилась нехилая заварушка, пока приняли решение.

— Вы про алиеновские кластеры кубитов, Альберт Сергеевич? — уточнил я.

— Про них, Олег. Вся эта возня с добычей полезных ископаемых — не более чем возня. Маскировка. Концессия — вынужденная мера. Иначе никак не получалось пустить находку в оборот.

— То есть РКА зассал осваивать здешние закрома в открытую, и перевалил ответственность на частников из корпорации? Так, что ли? — не мигая, уставился Вова на разведчика. Тот угрюмо кивнул, и мой напарник продолжил развивать мысль: — А частникам на приличия и международную обстановку плевать, и они моментально сформировали чёрный рынок и кучу контрабандных каналов сбыта. Которые вы поначалу контролировали, но очень скоро этот контроль утратили.

— Скорее, масштаб предприятия превзошёл все самые смелые прогнозы, — попытался оправдать я военных. — Плюс корпы и все остальные за спиной у вояк вступили в картельный сговор и сформировали второй чёрный рынок, внутри первого. Ну, вы поняли!

— Не, Проф, что-то тут не вяжется!

— Вы всё в целом верно описали, ребятки, но упустили ещё одну — очень важную! — деталь, — вернулся в разговор Блохин. — Изначальная операция с концессией и чёрным рынком курировалась разведывательным управлением Флота-3. И у нас тут сложился некий уютный междусобойчик. Всех всё устраивало. Корпорация исправно добывала ископаемые и под шумок вывозила «мускус», из которого две трети шли — через подставных лиц, естественно! — на нужды РКА. А остального вполне хватало для того, чтобы создавать видимость нормальной контрабанды. Но как только клиенты — из оставшейся трети — распробовали товар, спрос возник такой, что мы… как бы это помягче…

— Прифигели, — подсказал я.

— Типа того, но в энной степени. И угадайте, что произошло дальше? — одарил меня ироничным взглядом подпол.

— Сформировалась ещё одна группа по интересам, но в вышестоящих инстанциях? — предположил я.

— Именно! И мы теперь мечемся между двух огней. Флотское начальство и кое-кто из генералитета, да и из служб безопасности тоже, осознаёт серьёзность ситуации — большая часть неучтёнки уходит за пределы РКА, и дальше след её теряется. А на что способны местные кубиты в связке с нашими, человеческими, компьютерами ты, Олег, представляешь гораздо лучше меня!

— Это… проблема, да, — через силу выдавил я. — И не только из-за их вычислительных мощностей. Вы ведь в курсе, что на Роксане когда-то была война? Тотальная, в результате которой роксанианцы вымерли?

— Да, эта теория у нас проходит за основную, Олег.

— Это хорошо, — кивнул я. — А вы задумывались о том, что она, по факту, так и не закончилась? Просто не осталось никого, кто мог бы заключить мир! И поэтому наследие роксанианцев до сих пор конфликтует между собой! «Оптические» и «мускус» — это, по сути, две враждующие фракции! А теперь представьте, что может произойти, если эти технологии окажутся в руках уже наших противоборствующих группировок?

— Ну, пока что масштаб явления ещё слишком мелок, чтобы опасаться глобального конфликта…

— Вот именно, пока! — перебил я подполковника. — Альберт Сергеевич! Нет, ну серьёзно! Что будет, если реально наши и… да те же китайцы! — освоят технологии, отмасштабируют и внедрят повсеместно? И ладно, если только «мускус»! А если ещё и «оптических» запараллелят⁈ А если, не дай бог, создадут гибридную технологию, как Ли Тегуай⁈ Я вообще не берусь предсказать, как себя поведут «оптические» в связке с носителем, модифицированным «мускусом»! Это же натуральная бомба замедленного действия! Чёрт, у меня аж холодок по спине!

— Собственно, именно по этой причине мы и приняли решение ограничить деятельность Юджина Вана, — совершенно буднично произнёс Блохин. — Пока масштаб явления не слишком велик. А теперь, благодаря тому, что господин Иванов не успел под корень извести всех заговорщиков, мы полностью перехватываем контроль над группировкой. Мало того, ещё и исключаем внедрение в производство самой свежей разработки Вана — того самого гибрида, что столь эмоционально описал Олег. Необходимая разъяснительная работа будет проведена немедленно.

— То есть вы ещё и бандосов вербанёте⁈ Лихо! — восхитился Вова.

— Многозадачность — наше всё! — без ложной скромности отозвался разведчик.

— Я предпочитаю называть это хитрожопостью, товарищ подполковник.

— Сочту за комплимент, Владимир! — ухмыльнулся Блохин. — Итого, по результатам оперативной разработки нам удалось взять под контроль производство и канал сбыта квантовых компьютеров на основе… как вы их называете, Олег?

— «Оптические».

— … «оптических» кубитов, а также заручиться поддержкой двух очень активных и пронырливых молодых людей…

— Предприимчивых, товарищ подполковник!

— Ну да, ну да… — закатил глаза Альберт Сергеевич. — И это плюсы. Но есть и минус — Юджин Ван сбежал. Как и куда — вопросы, конечно, интересные, но ответы на них здесь и сейчас мы вряд ли получим. Поэтому остаётся только ждать, где он проявится в следующий раз. И с какой ещё безумной идеей. Ну или… —