Светлый пепел луны. Книга 3 - Тэнло Вэйчжи

Спустя несколько дней Сусу заметила, что он справляется со своей ролью все лучше и лучше. Собратья не только ничего не подозревали, но и прониклись к нему уважением и теперь считали его образцом для подражания. Волк в овечьей шкуре смешался со стадом овец, однако с этих пор был вынужден подавлять свою натуру и притворяться добрым и честным.

Как-то раз Сусу задумала подшутить над ним: «Раз хочешь притворяться – ладно, посмотрим, как много ты стерпишь».

Днем она попросила служанку принести горшки с душистыми цветами, и вечером Цан Цзюминь, вернувшись домой, застал молодую жену поливающей две хараеллы[67]. Про себя он отметил, что сегодня она выглядела гораздо лучше и энергичнее, чем обычно, и его взгляд смягчился. Он подошел к Сусу и обнял ее сзади.

– У тебя есть силы заниматься цветами?

Со дня свадьбы они редко проводили время вдвоем. Цан Цзюминь вел себя очень осмотрительно, зная, что скучный Юэ Фуя никогда бы не сделал первый шаг. Поэтому, даже обнимая ее, он не осмеливался прижимать ее к груди слишком крепко. Девушка втайне улыбнулась, понимая, каких усилий ему стоит держать себя в руках.

– Здесь, в павильоне, так мало зелени. Я попросила слуг принести мне ароматных цветов.

Едва коснувшись губами ее шеи, Цан Цзюминь хрипло ответил:

– Если тебе скучно в павильоне совершенствующихся, мы можем завтра же вернуться на гору Забвения бренного мира.

– В этом нет необходимости. Там слишком тихо, а тут мне хорошо.

– Ты собираешься спать? – спросил он, и его взгляд упал на ее нежную шею. Стараясь сохранять спокойствие, он немного неуверенно продолжил: – Уже несколько дней, как мы поженились, но все еще ничего не сделали, чтобы восстановить твои души-хунь.

Конечно же, он говорил о парном совершенствовании, хотя было трудно сказать, кто из них действительно выиграет от этого. Сусу понимала, что если Цан Цзюминь передаст ей свое совершенствование, то его духовное развитие сильно замедлится.

Сусу резко развернулась в объятиях мужа, который совсем не был к этому готов. Его лицо застыло, и только спустя несколько мгновений на нем отразился намек на смущение и взгляд прояснился, скрыв темные мысли.

«Уверен ли ты, что хочешь, чтобы я согласилась?» – подумала Сусу и подавила почти вырвавшийся смешок, вспомнив о своей затее. Покраснев, она слегка кивнула.

На миг лицо Цан Цзюминя помрачнело, а руки внезапно напряглись. Сусу догадалась, что его беспокоит: в ее согласии он читал готовность заняться парным совершенствованием с Юэ Фуя. Она смутно понимала: будь в голове этого человека только непристойные мысли, он бы точно не разозлился, а втайне обрадовался бы сейчас. Но когда она кивнула, юноша нахмурился. Он даже как будто забыл о своей роли и чуть не сорвал с себя маску, а его руки почти до боли сжали ее талию.

Изобразив недоумение, Сусу посмотрела на него:

– Фуя?

Он совладал с собой:

– Прости.

Она могла поклясться, что слышала, как скрипнули его зубы. Совершенно очевидно, что от злости он едва держит себя в руках, хотя и притворяется спокойным. Под пристальным взглядом Сусу молодой человек даже попытался выдавить улыбку, но в его темных глазах не было радости.

Девушка нарочито опустила взгляд и развязала свой пояс, он же молча уставился на ее макушку, оставаясь неподвижным.

– Так ты любишь Фу… э-э-э… меня?

Сусу приподняла подбородок:

– Посмотри на меня.

Она чуть не напомнила ему, что он играет скромного Юэ Фуя, а не убийцу своего злейшего врага. Как же долго этот человек еще продержится?

Под его пристальным взглядом она закусила губу и проговорила:

– Конечно, я люблю тебя, Фуя! Что с тобой? Ты неважно выглядишь. Ты… несчастлив?

Он на мгновение закрыл глаза, а когда снова их открыл, улыбнулся и сказал:

– Разумеется, я счастлив. Разве может быть иначе?

Потом порывисто прижал ее к себе, и верхнее одеяние, которое он с такой заботой надел на Сусу сегодня утром, треснуло по швам. Она понимала, что он страшно зол.

Догадываясь, что Цан Цзюминь хотел бы ее сейчас придушить, Сусу чуть не рассмеялась. Когда он сжал девушку еще крепче, она решила, что пора заканчивать. Если дать ему волю, он наверняка замучил бы ее до смерти прямо сейчас.

Она сделала легкое движение пальчиками, и в комнату вбежала служанка:

– Юйлин, Юйлин!

Застав пару в недвусмысленной позе, она мучительно покраснела и потупилась.

Цан Цзюминь холодно прогнал ее:

– Уходи.

Та сильно смутилась и попятилась к выходу, но Сусу остановила ее:

– Тебе что-то нужно?

В секте Хэнъян статус Сусу все-таки был выше, чем у Юэ Фуя, поэтому служанка поспешила сообщить:

– Сегодня я совершила ошибку. Я собиралась принести тебе траву, ограждающую от нечистой силы, но вместо этого взяла хараеллу, а у господина на нее аллергия…

Она схватила горшки с растениями и выскочила из покоев, не смея взглянуть ни на Сусу, ни на «Юэ Фуя».

Тогда девушка обернулась и обеспокоенно спросила:

– Да, я совсем забыла, что от запаха хараеллы у тебя начинается жар и сыпь. Как ты себя чувствуешь?

Юноша оцепенел, а Сусу поднесла ладонь к его лбу и с любопытством спросила:

– Почему у тебя нет…

Однако Цан Цзюминь перехватил ее руку и спокойно улыбнулся:

– Мне и правда немного нехорошо, просто я не заметил.

Все так же невозмутимо он положил ее ладонь себе на лоб, и на этот раз тот оказался горячим. Сусу развязала ему нарукавники и приподняла одежду: на сильных руках юноши появились красные пятна. Она чуть не рассмеялась, но вслух озабоченно произнесла:

– Фуя, подожди немного, я найду для тебя снадобье.

Сусу оттолкнула его и, скривив губы, достала из туалетного ларца с зеркалом синюю бутылочку. Затем повернулась к нему и взволнованно сказала:

– Вот, прими это, и тебе сразу станет легче.

Цан Цзюминь неуверенно уставился на флакон, но, улыбнувшись, ответил:

– Хорошо, давай.

Она высыпала ему на ладонь две пилюли и принялась серьезным тоном дурачить его:

– Это лекарство снимает зуд смехом. Не сдерживайся, чем громче будешь смеяться, тем быстрее пройдет сыпь.

Он явно напрягся, но девушка, ущипнув его за щеку, обезоруживающе улыбнулась бедолаге. Тот, понимая, что Юэ Фуя на его месте выпил бы все, что она дает, без единого возражения, вынужден был проглотить подозрительное снадобье.

Через некоторое время, заглянув в бесстрастное лицо Цан Цзюминя, Сусу поинтересовалась:

– Почему не смеешься? Это лекарство очень сильное.

Вены на его лбу вздулись, но он сухо ответил:

– Я потерплю.

Она хотела еще что-то сказать, однако он,