Темная сторона - Майк Гелприн

– А ружье-то зачем? – поинтересовался Олег. – На острове что, дичь водится?

– Да какая там дичь. Так, на всякий случай прихватим. Другую здесь оставим, Шуре с ней будет спокойнее.

– Она что же, с нами не поплывет?

Стас крякнул с досадой.

– Она якутка, понимаешь, пускай и цивилизованная. Для якутов здешние места – табу. Отправиться сюда она с грехом пополам согласилась. Но не более. Это все равно что для атеиста церковь. Зайти может и зайдет, но молиться или исповедоваться не станет. В общем, буди народ. Завтракаем и отчаливаем. Подкрепиться как следует надо, на целый день уходим.

В первых солнечных лучах вскипятили чайник. Зябко поеживаясь, расселись вокруг костра.

– Тебе не боязно одной-то? – осторожно спросила Сашеньку Надя. – Может, с тобой остаться?

– Моим страхам компания не поможет, – в ответ улыбнулась та. – Они не в голове у меня, а в крови. Не волнуйся: я справлюсь. Давайте, едоки, наворачивайте, там вам не до еды будет.

Распластавшись на вершине холма, Хорь и Карзубый ждали, когда исчезнет из виду лодка.

– Оставшегося придется мочить, – шепотом озвучил общие мысли Карзубый.

– Оставшуюся, – поправил Хорь. – Это походу баба.

– Да ну?!

Хорь не ответил. От голода крутило в желудке, отзывалось слабостью в ногах и туманом в голове. Он осторожно выглянул в просвет между камнями, наметил маршрут. С минуту прикидывал, как все будет. Сжимая в ладони тяжелый, сбалансированный, сработанный умельцем на зоне нож с резной рукоятью, молчал. Затем подался назад и обернулся к подельнику.

– Значит, так, – цедя слова, сказал Хорь и махнул ножом в сторону запада. – Видишь ту кучу камней на берегу?

– Ну.

– Туда выходит распадок, – я еще вчера присмотрел. – Дотуда дойдем скрытно. Там подождем, пока она замахнет в хату. Дальше рывком. Метров двести вдоль берега, на виду. Если засечет, может пальнуть. Но других шансов нет. Понял? Все понял?

Карзубый ощерился.

– Как не понять. Рискнем, не впервой.

– Тогда все. Пошли.

Набегающие фигуры Сашенька увидела слишком поздно. Навык, унаследованный от предков, сработал: она рванулась к двустволке, вскинула ее навстречу ворвавшемуся в сруб рослому детине с мосластыми кулачищами, покатым волчьим лбом и блеклыми, будто вылинявшими глазами, но выстрелить не успела. Детина ногой подбил ствол. Вывернувшийся у него из-за спины второй, тощий, всклокоченный, с маху полоснул заточкой Сашеньку по лицу.

Ружье отлетело в сторону. Сашенька отшатнулась, рухнула навзничь. Рослый подскочил, удар ногой в висок вышиб сознание.

– Чурка, – пренебрежительно бросил Хорь. – Хер с ней, и такая сгодится. На стреме постой.

Он стянул с бесчувственной Сашеньки верхнюю одежду, за ней нательное белье. Рывком разодрал трусики и взгромоздился сверху. С четверть часа исступленно вторгался в нее, затем излил семя и отвалился в сторону.

– Давай, твоя очередь, – выдохнул Хорь. – Только быстро.

– По жбану ей дай, – расстегивая мотню, попросил Карзубый. – Чтоб не очухалась.

Очухалась избитая, изрезанная, исколотая заточками Сашенька лишь за полминуты до смерти. Ей еще хватило сил спихнуть с себя насильника и потянуться к его горлу. Больше сил не хватило ни на что. Рослый с выцветшими глазами всадил Сашеньке под лопатку нож. Второй подхватил двустволку, прикладом размозжил череп. Следующие полчаса Сашеньку насиловали вдвоем уже неживую.

– Все, – Хорь наконец поднялся, натянул робу, харкнул на распластанное на дощатом полу растерзанное тело. – Берем добро и уходим.

– Сперва пожрем, – предложил Карзубый.

– В пути пожрем, на ходу. Здесь задерживаться нельзя.

Час ушел на сборы. Провизию, выпивку, курево, теплую одежду, котелок, чайник и карты местности распихали по рюкзакам. Карзубый топором развалил аккумулятор, затем компрессор, растоптал кирзачами радиотелефоны, коммуникатор и планшет. Хорь опорожнил канистры, повредил снасти, закинул на плечо двустволку и нацепил на запястье компас. Когда солнце преодолело половину утреннего пути от горизонта к зениту, навьюченные рюкзаками подельники выбрались из сруба наружу и в обход озера припустили на юго-восток.

– Вот свезло так свезло, – радовался Карзубый, на ходу выковыривая пальцам из банки тушенку и отправляя в рот. – Слышь, кореш, может, вмажем?

– Я тебе вмажу, фраер, – вызверился на подельника Хорь. – Жить надоело, что ль? Оторвемся, тогда и вмажем.

– Ладно. Ты пахан, тебе решать.

– Не отвечает что-то, – Стас озадаченно повертел в руках радиотелефон.

Олег почесал в затылке.

– Связи нет, – предположил он. – Глухомань же.

– Наверное. Но неспокойно мне что-то.

К трем пополудни Стасу стало не до сигов и хариусов. Небо затянуло тучами, пошел мелкий косой дождь. Сашенька по-прежнему не отвечала на вызовы.

– Разрядился почти, – Стас упрятал радиотелефон в карман ветровки. – Знаете что: мы с Тимкой обратно сплаваем. Убедимся, что все в порядке, и вернемся за вами. За пару часов обернемся.

– Ладно, – Олег принялся сматывать лесу. – Договорились…

Тимка понял, что случилась беда, когда до берега оставалось еще добрых полкилометра. Он привстал с лодочной банки, вгляделся сквозь косую морось дождя, затем обернулся к отцу.

– Там кто-то был, – выдохнул Тимка. – Вещи по берегу разбросаны.

Стас стиснул челюсти.

– Мама где?

– Не видно ее, – у Тимки задрожали ладони, дернулся на тощей мальчишеской шее кадык. – Дверь настежь распахнута.

Стас сорвал с плеча двустволку.

– Здесь сиди, – рявкнул он, когда лодка ткнулась носом в береговую кромку.

Прыжком вымахнул на берег, с ружьем наизготовку рванулся к раскрытой двери. На пороге споткнулся, рухнул на колени. Подвывая по-волчьи, пополз к тому, что осталось от жены. Ткнулся головой в успевшее окоченеть изуродованное тело.

Четверть часа спустя Стас, давя в глотке слезные спазмы, рявкнул застывшему с отрешенным лицом Тимке:

– Садись в лодку! Заберешь всех с острова. Бензина осталось на полдороги, обратно на веслах пойдете.

Тимка вскинул голову.

– А ты?

– Я вас здесь подожду. Все. Все, я сказал! Ступай.

Когда лодка с ссутулившимся на носу Тимкой скрылась из виду, Стас с минуту молча постоял рядом с женой. Затем рванулся, выскочил из сруба наружу. Дождь перестал, сквозь прорехи в сизом, затянувшем небо саване пробилось солнце.

Пытать следы Сашенька учила мужа не раз. Четвертью часа позже он понял, что убийц было двое, и определил направление, в котором они ушли. Закинув двустволку на плечо, Стас бросился на юго-восток. Несколько раз он сбивался, возвращался назад, туда, где еще не поднялась смятая ботиночными подошвами трава. Затем снова брал след. Полтора часа спустя Стас наткнулся на жестяную банку из-под тушенки с остатками жира на дне.

– Не уйдете, – процедил он. – Не