Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

— Какого ещё «второго»? — не понял я. — Город же один.

— Сейчас один. А было, вроде бы, два. Но с тем что-то случилось, когда-то давно.

— До тумана?

— Ещё раньше. Типа совсем-совсем давно. В низовых школах вам не такого рассказывают?

— Нет.

— А нас вечно заставляли учить всякую муть, типа «величие Владетелей, основавших город, бла-бла-бла». Я сдал и забыл, нафиг оно надо.

— Неинтересно?

— Вот вообще. Какая разница, что там давно было? Жить-то сейчас надо.

Странно, вроде бы я тех же примерно взглядов придерживаюсь, а когда слышу от вершка, как-то коробит.

Огромное помещение в проекции как половинка горизонтального цилиндра. Большое настолько, что охватить взглядом не получается. От оборудования рябит в глазах, но я не могу узнать ни единого модуля. Совершенно ни на что не похоже. Ни кабелей, ни распределительных шкафов, ни сетевых хабов, и даже свет непонятно откуда — никаких светильников, ровно светится сам потолок. А ещё тут пусто и тихо.

— А где все? — спросил я.

— Кто?

— Ну, работники.

— Так не работает фабрика. Спецы в отпуске, кибы на хранении. Иначе как бы мы сюда попали? И как бы я вынес ту имплуху? Даже кибы-охрана в отключке.

— Не понял, — озадачился я. — А почему не работает?

— Затоваривание склада.

— Э… А что это значит?

— Что уже произведённую имплуху девать некуда. Экспорт накрылся, ренд-центр не забирает, склад забит… В общем, того, что мы утащили, никто в ближайшее время не хватится. Там ещё до Креоновой жопы осталось, кучами на полу лежит, стеллажи закончились.

— А как же молодь рендуется?

— Так у ренд-центров запас есть, а на перспективу они больше не выбирают, потому что нет её.

— Кого?

— Перспективы. Калидия, девка эта безумная, приказала сокращать ренд. Вроде как занять рендовых негде, потому что производство сдулось, город уменьшается и так далее.

— А как же молодь без ренда?

— Ну, тех, что уже есть, рендуют, куда деваться, а новых не будет. Калидия остановила интеры, слышал?

— Нет, откуда?

— Забыл, что ты низовой. А нас ренд-центр ставит в известность о лимитах на воспроизводство трудресурсов, чтобы мы производственные планы корректировали. Так вот, всё порезано до нуля. Носилок спишут в досрочный деренд, остальные доработают до выпуска последней молоди, и всё. Закроют интеры.

— И что дальше?

— Да я без понятия. Все без понятия. Ты думаешь, нафига я в Средочный бизнес лезу? От скуки, что ли? Креонова сперма, да промы остались без производств! Тут просто делать нечего! А Средка ещё поработает, пить-жрать-трахаться люди не перестанут. Так что тебе тут надо-то?

— Вот эта штука, — показал я в конец цеха. Узнал по описанию.

— Ну, делай, что ты там собирался.

— Угу, — сказал я, доставая из сумки комм-тестер и кабель-переходник. — Сейчас.

Список серийников Ширш мне прислал, не удержавшись от жалоб, как заморочно его было делать, так что должно сработать. Ну, я надеюсь. Девайс пискнул, подключаясь, неторопливо растёт полоса загрузки.

— А как тут вообще всё работает? — спросил я Ередима.

— А тебе зачем?

— Просто интересно.

— Я только в общих чертах в курсе. Вон там, видишь, бункер такой здоровенный?

— Это бункер?

— Не похож, знаю, но тут всё ни на что не похоже. Туда засыпается сырьё.

— Какое?

— Да чуть ли не любое, если я правильно помню. Хоть пустой песок лопатой грузи, но тогда энергии дофига уходит. Поэтому добавляют старую имплуху, которая из трупов.

— Из трупов?

— Ну да, с утилизации и из крематория. Шлоков потрошат перед тем, как в компост отправить или сжечь, органику отделяют от имплухи, то, что более-менее годится по остаточному ресурсу, отправляют во вторичку или сливают на чёрный рынок, но большая часть просто мусор, его сюда. Вонища стоит на загрузке, ты себе не представляешь! Хорошо, что кибы грузят, я как-то раз оказался рядом, так блевал дальше, чем видел. Имплуха, металлолом, старые горелые модули с Окраины, ну и песок, для объёма.

— А дальше что?

— А ничего. Ждут, пока не сформируется «протей».

— Что сформируется?

— «Протей». Это как бы человек, но полностью из имплов. Ни шкуры, ни мяса и пустая черепуха на месте башки. По мере формирования он продвигается от того бака к этому, в каждом синтезируется что-то новое. Несущее шасси, миогруппы, система питания и так далее. Вот здесь заканчивается процесс, открывается крышка, он лежит такой. Сам по себе ни на что не годен, так что на выходе его разбирают на имплы, упаковывают их, что-то там ещё делают, потом на склад.

— То есть не имплы отдельно, а потом собирают?

— Не, наоборот. Я сам удивился, когда узнал. Видишь, линий несколько? Это для разных типов: силовые сеты, технические, скрытые мап-сеты. Потом к ним, если надо, добавляют всякое — фильтры, оптику, обвес, декоративные крышки и так далее. Но это не у нас делают. Как у других промов фабрики устроены, я не в курсе.

— А это что за ворота? — показал я в конец зала. — За ними что?

— Ничего. Тупо ворота в никуда, скала за ними. Не знаю, не спрашивай. Этому цеху лет, может, тыща. Наверное, те, кто его строил, знали, зачем тут ворота, но мы — нет. Мы просто используем. Закончил?

Комм-тестер запищал, полоса загрузка дошла до конца и исчезла. Вроде бы всё так, как описывал мне Капрен. Надеюсь, сработает.

— Закончил.

— Тогда пошли. Мне тут не по себе всегда.

Пока шли к лифту, я спросил:

— Ты ещё имплуху организовать сможешь?

— Не любую, но из того, что есть на нашем складе, — без проблем. Но в том же виде, что предыдущую: тесты проходят, а не стартует.

— Это я, возможно, порешаю.

— Тогда не вопрос. Не думаю, что её кто-то хватится, не до того всем.

— Я свяжусь по результату, обговорим условия. Цена будет другая, сам понимаешь, — предупредил я.

— Да уж не дурак, само собой. Не затягивай, токи нужны быстро, пока остальные не допёрли в Средку вложиться. И если сам разживёшься