Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

Благодарим вас.

Корпорация «Аладдин» по производству автоматизированного оборудования. Выпускает модели «ТРУДЯГА», «ВИЛЛИ-НА-ВСЕ-РУКИ», «ЧЕРТЕЖНИК ДЭН», «СТРОИТЕЛЬ БИЛЛ», «САДОВНИК», «НЯНЯ». Проектирование и консультации по вопросам автоматики.

Всегда к вашим услугам!»

На фабричной марке был изображен Аладдин, выпускавший джинна из бутылки. Ниже приводился длинный перечень простых приказаний: «стой, иди, медленнее, быстрее, подойди сюда, позови сиделку» и так далее. Был и короткий список заданий медицинского характера, вроде растирания позвоночника, а о некоторых процедурах я вообще никогда не слышал. Список заканчивался официальным уведомлением: «Приказания с номера 87 по номер 242 отдаются только персоналом больницы и поэтому не включены в этот список».

Мой «ловкий Фрэнк» управлялся кнопками на приборном щитке, а не голосом. Не потому, что я не додумался до этого, просто система анализа речи была более громоздкой и стоила гораздо дороже, чем весь мой «Фрэнк» (старший) без упаковки. Я решил, что прежде, чем смогу вернуться к работе по специальности здесь, в будущем, мне придется основательно изучить все новое в области миниатюризации и упрощения электронных систем. Я горел желанием побыстрей приступить к делу; судя по «трудяге», мне предстояла интереснейшая работа, передо мной открывались невиданные возможности. Инженерное искусство зависит от общего технического уровня общества, а не от таланта отдельно взятого инженера. Ведь железные дороги появились лишь тогда, когда развитие техники достигло соответствующего уровня. Бедный профессор Ленгли[182] все силы души, весь свой гений отдал разработке летательного аппарата, который, по его мнению, обязательно должен был взлететь, — но он на несколько лет опередил время и не смог воспользоваться успехами сопредельных наук, чтобы увидеть результаты своего труда. Или взять великого Леонардо да Винчи — наиболее блестящие его изобретения не были претворены в жизнь; он намного обогнал эпоху, в которой жил.

Мне предстоит здесь (я хотел сказать «теперь») многому учиться заново!

Я отдал роботу листок с инструкциями и вылез из койки, чтобы взглянуть на табличку с выходными данными. Я не удивился бы, увидев название «Горничная инкорпорейтед», но была ли фирма «Аладдин» дочерним предприятием фирмы «Менникс»? Табличка сообщала не особенно много сведений — название модели, серийный номер, завод-изготовитель. Но на ней имелся перечень патентов — около сорока, — и самый ранний, что меня очень заинтересовало, датировался 1970 годом. Я почти не сомневался: он наверняка был выдан на основе моих чертежей и единственной модели.

Я отыскал в тумбочке блокнот и карандаш и записал номер первого патента — на всякий случай. Даже если чертежи были украдены у меня, а сомнений тут быть не могло, срок действия патента истек в 1987 году; впрочем, законы могли измениться. А вот подтверди они патент позже 1983 года — он имел бы силу до настоящего времени. Это мне предстояло выяснить.

На щитке автомата загорелась лампочка, и он объявил:

— Меня вызывают. Могу я удалиться?

— Гм. Ну конечно. Беги. — Робот полез за листком с перечнем фраз; я поспешно добавил: — Иди!

— Благодарю вас. До свидания, — сказал он, объезжая меня.

— Тебе спасибо.

— Не стоит благодарности, — отвечал робот приятным баритоном.

Я вернулся в постель и принялся за завтрак, который оставил остывать, — да только оказалось, что он не остыл. Завтрак, похоже, был рассчитан на средних размеров птичку, но, как ни странно, я наелся досыта, хотя был очень голоден. Впрочем, может, за время сна у меня желудок ссохся? Уже закончив трапезу, я вспомнил, что поел впервые за тридцать лет — на Земле за это время успело вырасти новое поколение. На эту мысль меня натолкнуло меню завтрака: оно лежало под салфеткой. То, что я принял за копченую грудинку, значилось в меню как «дрожжевые полоски, запеченные по-деревенски».

Но, несмотря на тридцатилетний пост, еда меня мало интересовала; вместе с завтраком мне прислали газету — «Таймс» Большого Лос-Анджелеса за 13 декабря 2000 года, среду.

Газета, которую я держал в руках, походила на прежние малоформатные газеты со сжатым текстом и большим количеством иллюстраций. Но бумага была глянцевая, а не шероховатая, и иллюстрации — цветные или черно-белые — стереоскопические; в чем секрет стереоэффекта, я понять не мог. Уже в конце пятидесятых появились стереооткрытки, и их можно было рассматривать без специальных очков. Помню, ребенком я восхищался такими открытками с рекламой мороженых продуктов. Но тогда для получения стереоизображения применялся толстый пластик с запрессованными в него крошечными призмами; здесь же объемное изображение получалось на тонкой бумаге.

Я бросил ломать голову над разгадкой иллюстраций и принялся за чтение. «Трудяга» установил газету на специальном пюпитре, и некоторое время мне казалось, что вся она состоит из одной страницы, — я никак не мог уразуметь, как чертова штука раскрывается. Все листы словно смерзлись намертво.

Наконец я случайно коснулся нижнего правого угла первой страницы; она загнулась вверх и перелистнулась — тут, видно, заключалась какая-то хитрость. И другие страницы открывались легко и даже изящно — стоило мне коснуться их нижнего правого утла.

Добрая половина содержания газеты была мне так знакома, что я почувствовал тоску по дому, по прежним временам: «Ваш гороскоп на сегодня»; «Мэр открывает новый бассейн»; «Своими новыми запретами органы безопасности подрывают свободу печати», — заявил нью-йоркский Солон[183]»; «"Гиганты" играют два матча подряд в один день»; «Внезапное потепление ставит под угрозу занятия зимними видами спорта»; «Пакистан предупреждает Индию» — и так далее, и тем скучнее.

Другие заголовки касались новых понятий, но их содержание все объясняло: «ЛУННЫЙ "ШАТТЛ" ДО СИХ ПОР ПОДВЕРГАЕТСЯ МЕТЕОРИТНОМУ ДОЖДЮ — суточная станция получила две пробоины. Погибших нет»; «В КЕЙПТАУНЕ ЛИНЧЕВАЛИ ЧЕТВЕРЫХ БЕЛЫХ — ООН требует принятия санкций»; «МАМАШИ[184] ВЫСТУПАЮТ ЗА БОЛЕЕ ВЫСОКИЕ СТАВКИ — они требуют объявить "любительниц" вне закона»; «ПЛАНТАТОР ИЗ МИССИСИПИ ОБВИНЯЕТСЯ В НАРУШЕНИИ ЗАКОНА О НЕПРИМЕНЕНИИ "ЗОМБИ" — защитник утверждает: "Этим работникам лекарств не вводили. Они просто тупы от природы!"».

Ну, про «зомби» я знал не понаслышке, а из собственного опыта.

Некоторые газетные сообщения я совершенно не понимал. Продолжали распространяться «воггли», и пришлось эвакуировать жителей еще трех городов во Франции; полагают, что король отдаст распоряжение засыпать пораженные площади. Король? Ну ладно, французские политики на все способны, но что за «санитарная пудра», которую они собираются использовать против «вогглей»? Может, что-нибудь радиоактивное? Надеюсь, они выберут для распыления безветренный день… лучше всего — тридцатое февраля. Я сам схватил дозу радиации в Сандиа по вине одной идиотки из химического подразделения ВАК[185]. Своей блевотиной я, слава Богу,