Моровое поветрие - Рита Хоффман

Кажим зарычал, бросился вперед, сталь обожгла плечо, но Лука успел в ответ полоснуть его ножом по животу. Лезвие глубоко вошло в плоть, волкодлак вскрикнул, хватаясь за рану. Самат подоспел, выбил нож из руки Луки, ударил его по лицу навершием меча. Во рту солоно стало от крови.

– Убей его! – выкрикнул Кажим. Он не мог разогнуться, держался за вспоротый живот.

Самат поднял меч, но Лука успел отбить удар и, пока волкодлак заносил руку для новой атаки, накинулся на него, вцепился зубами в шею. Чужие пальцы тянули за волосы, звякнул меч, упавший на землю. Лука как мог глубоко вдавил пальцы в глазницы Самата. Тот закричал нечеловеческим голосом, попытался отбиваться, но лишь хуже себе делал. Они повалились, Лука со всей силы приложил волкодлака головой о камни, окружавшие кострище. Самат обмяк, бой был окончен.

Лука кое-как поднялся, подобрал меч. Голова кружилась, но серьезных ран он не получил.

– Не смей его трогать!

Кажим попытался оттолкнуть Луку от брата, но тот легко уклонился и как следует приложил его кулаком по морде. Из разбитых губ кровь потекла, волкодлак сплюнул, снова меч поднял и упрямо продолжил атаковать, хоть и щерилась открытой пастью глубокая рана на его животе.

Лука отбивался, собирался с силами. Знал, что придется убить братьев, ведь если они обратятся, спастись ему уже не удастся. Оттолкнул ногой Кажима, ударил прямо по ране. Волкодлак вскрикнул, упал на колени, выронив оружие.

Жалости к братьям Лука не испытывал. Они напали на Наримана бесчестно, убили могучего человека, который простил им предательство и разрешил остаться в стае. Лука не мог позволить таким подлецам занять его место.

Он занес меч и без раздумий вонзил его в грудь Самата. Кажим закричал, вскочил на ноги, кинулся на Луку, хоть и держал меч из последних сил. Легко была отбита его безрассудная атака, оружие выпало из ослабевших рук.

– Пощади, – прохрипел Кажим. – Я уйду и не вернусь сюда никогда.

Лука взмахнул мечом – и из перерезанного горла хлынула кровь. Волкодлак упал к его ногам, хватаясь за страшную рану. Долго задыхался, хрипел, а потом затих, уставившись померкшими глазами в ночное небо.

Лука сел на землю, положил меч рядом. Он был опустошен, устал страшно. Раны горели, Лука надеялся, что обратится – и они затянутся. Медленно, стискивая зубы от боли, он стал втыкать ножи в землю, а когда закончил, тяжело поднялся и прыгнул.

Замер, ожидая мучительной боли, но ничего не происходило. Время шло, Лука стоял перед пещерой, ветер трепал его волосы, но обращение не начиналось.

– Что же это… – пробормотал он.

Присел, пересчитал ножи, убедился, что их двенадцать. Хмуро взглянул на тело Самата, затем внимательно посмотрел на свои руки. Ничего. Сила волкодлака не взывала к нему.

Он поднял меч, медленно направился в заросли, за которыми горная речушка скрывалась. Там вошел в воду, очистил раны, умылся и даже задремал под успокаивающий шепот воды. Когда проснулся, еще ночь стояла, но луна уже клонилась к верхушкам деревьев.

Вернувшись к пещере, Лука оттащил тела волкодлаков подальше, чтобы их не увидели дети. Хотел за Нариманом сходить, но не осталось у него сил, потому он лег у затоптанного костра, подложил руки под голову и забылся тяжелым сном.

Горестный вой разбудил его. Небо посерело, все вокруг заволокло туманом. Темные силуэты спускались с горы, несколько человек кого-то несли. Наримана. Кого же еще.

Даная под руки вела Ныгмет. Шаманка не плакала, лицо ее было суровым, а вот молодая волчица вся опухла от слез. Тело Наримана положили неподалеку, укрыли шкурами, несколько волкодлаков остались рядом с ним.

– Добрались, проклятые, – Ныгмет выплюнула эти слова, глядя в ту сторону, куда Лука отнес тела предателей. – Говорила ведь ему, гони их взашей, но нет! У него было доброе сердце, вот он и поплатился за это.

– Ты растерзал их? – спросила Даная, утирая слезы.

– Нет. Убил мечом, – ответил Лука.

– Почему?

– Потому что он не обратился, – ответила за Луку Ныгмет.

Все волкодлаки, стоявшие рядом, с удивлением уставились на шаманку. Никто даже перешептываться не смел.

– Я поняла, почему твое сердце на ритуал не откликнулось, – продолжила шаманка, – сама себе сперва не верила, а теперь убедилась в этом.

– Не томи, – взволнованно поторопил ее Лука.

– Нет у тебя сердца.

Вот теперь волкодлаки заохали, запричитали. Кто-то громко плакать принялся, Даная руки к лицу прижала. Лишь Ныгмет не дрогнула, смотрела на Луку и трубку раскуривала.

– Как это возможно?

Только на этот глупый вопрос сил у него хватило. Руки дрожали, горло пересохло, взгляд от навернувшихся слез затуманился. Лука прижал ладонь к сердцу, волкодлаки затихли.

Мгновение.

Еще одно.

Не билось сердце.

Ему показалось, что земля из-под ног ушла. Лука зашатался, взмахнул руками, ища опору. Ораз подхватил его, помог опуститься на землю. Звенящая тишина стояла, никто не осмеливался ее нарушить.

– С сердцем или без, но ты наш новый вожак, – громко сказала Ныгмет. – Силой доказал, что достоин это место занять, убил предателей, заколовших Наримана.

– Но ведь он обратиться не может, – прошептал кто-то.

– Как он жив до сих пор? Как на ногах стоит? – вопрошали другие.

– Не волкодлак он больше, но и не человек. Кто же тогда?

Словно из-под толщи воды до Луки голоса доносились. Все внимательнее он к себе прислушивался, надеялся, что услышит заветные удары в груди, но не было их.

– Как же сердце можно потерять?.. – шепотом спросил он.

– Ты не терял. Его украли.

Ныгмет ловко присела на корточки перед ним, да как ударила его по щеке со всей силы!

В ушах зазвенело, Лука едва набок не завалился. Пузырь тишины, в котором он находился, лопнул: волкодлачьи голоса загремели, крики и детский плач, как снежная лавина, на него обрушились.

– Еще раз огреть?! – спросила Ныгмет. – Огрею для верности.

И как ударила Луку по другой щеке!

Он схватился за лицо, зарычал, но шаманка не испугалась, вцепилась узловатыми пальцами в его затылок, прижала свой лоб к его лбу и грозно сказала:

– Не смей сейчас помирать, только не тогда, когда моя стая в тебе нуждается! Коль увижу, что ты хандришь, мигом выбью из тебя всю дурь!

– У меня сердца нет! – выкрикнул Лука и попытался вырваться из ее хватки, но так крепко шаманка держала, словно сил в ней было как в нескольких мужиках.

– Найдем! – прорычала Ныгмет. – А не найдем – украдем, слышишь?! Раз взять сердце смогли, значит, и на место его положить можно! Ты же не помер до сих пор? Не помер! Волшба, колдовство это!

– Но откуда нам знать, что он не свалится замертво через мгновение? – жалобно спросила Даная.

– Могу свалиться, – прохрипел Лука. – Вот как людей ведьма в Яриловом граде изводила, вот почему здоровые умирали. Не было никакой хвори.

Ныгмет цыкнула, щелкнула его по носу и резко поднялась.

– Ораз, Даная, поедете с ним в столицу, найдете покойников и проверите, прав ли он. А я пока за стаей пригляжу да к богам обращусь, вдруг они смилостивятся и подскажут, как нам быть.

– А если он помрет? – шмыгая носом, снова спросила Даная.

Ныгмет подошла к ней, схватила за косу, притянула к себе и звонкую оплеуху отвесила. От неожиданности Даная плакать перестала, ее глаза округлились, а щека покраснела.

– Он теперь твоя забота! Только попробуй мертвым его привезти!

– Но как…

– Как хочешь! А вы чего столпились? Быстро собирайте пожитки, пора возвращаться!

Волкодлаки разбредались, но Лука видел их взгляды. Кто-то со страхом на него смотрел, кто-то с жалостью, но отвращения или презрения он не заметил.

– Поднимайся. Возьмем лошадей и вперед поедем, – буркнула Даная, подавая ему руку.

– Я не могу быть вашим вожаком, – сказал Лука, поднявшись.

– А это не тебе решать. Ты убил предателей, значит, тебе и избу Наримана занимать. И жены его теперь твои жены.

– Мне не нужны…

– Обидеть их хочешь?! – зашипела Даная и толкнула Луку в спину. – Они мужа потеряли, а ты нос воротишь?!

– Я не собирался