Военкор - Михаил Дорин

— Принято, — тут же среагировали из рации.

Мы залегли на фланге разрушенного поста, за остатками мешков. Метрах в пятидесяти правее я увидел ПТРК «Конкурс». Замаскированная позиция осталась цела. Солдат с перевязанной шеей молча подполз туда, вражеские танки приближались.

— Ждём. Пусть ближе подойдут, — тихо сказал я.

Первый танк двигался под прикрытием дыма. Его башня поворачивалась. Я различал очертания командира в люке.

— Выстрел! — заорал я.

Из «Конкурса» вылетела ракета, яростно рванув назад струёй выхлопа. Удар пришёлся прямо в основание башни.

Секунду спустя загорелся порох, и из люка вырвался столб огня. Пехота вокруг танка замерла. Кто-то бросился в стороны.

— Есть! — прошипел Ляхов. — Горит!

— Уходи! — заорал я нашему бойцу.

В этот момент второй танк развернулся, и почти сразу ударил в ответ. Там, где был «Конкурс», осталась чёрная дыра и клубящийся дым, благо никто не погиб.

— Песок — Посту 10. Один танк подбит, второй работает с фланга. ПТРК уничтожен, — доложил Муса Сопину.

— Отойдите к насыпи. Держите линию. Как принял, Пост 10.

— Вас понял. Двигаемся.

Мы откатились назад по-пластунски. Из динамика гарнитуры пробился глухой голос, вперемешку с помехами и выстрелами на фоне.

— Пост 5… Пятый… отходим… слишком много… броня давит… уходим к восточной насыпи…

Затем короткий визг, треск и тишина. Линия замолчала.

Впереди метрах в пятнадцати, в развороченном окопе что-то дёрнулось. Секунду спустя раздался истошный вопль.

— Помогите! Помогите!

Я увидел бойца лет двадцати в сирийской форме. Его обе ноги были посечены. Он лежал на боку, пытаясь руками подтянуть себя к краю траншеи, но сил не хватало. Один ботинок валялся отдельно, штаны пропитались кровью насквозь.

— Прикройте! — попросил я, бросаясь вперёд.

Ветер бил в лицо, рядом дважды щелкануло, пехота открыла огонь, и пули ударили в землю. Я подскочил к раненому. Припасённая мной стропа с карабином сейчас пригодится.

Парень дёрнулся и вскрикнул. Скорее всего я задел раздроблённую кость.

— Держись! — прошептал я.

Он что-то пробормотал сквозь кровь и слёзы. Я быстро зацепил карабин за его разгрузку и потащил. Каждое движение давалось с трудом, мышцы горели. Над головой просвистел очередной снаряд.

Я отполз в воронку и закрыл сирийца собой. Раздался взрыв вблизи, и я почувствовал резкую боль в боку. Вся правая сторона стала горячей и липкой. По инерции зажал рану рукой.

Глава 23

Мучительный и затяжной артобстрел наконец-то затих. Над воронками струились тонкие струйки дыма, в ушах продолжало звенеть.

Пальцы сами потянулись к разгрузке, нащупали пластиковую коробочку АИ-2. Я щёлкнул крышкой, почти на ощупь отыскал ячейку с выступающим носиком шприца-тюбика.

На корпусе, держа тюбик дрожащей рукой, прочёл: «Промедол 2%, 1 мл».

Зажав колпачок зубами, сдёрнул его резким движением. Поднёс шприц к бедру, воткнул сквозь ткань и резко надавил на мягкий корпус, чувствуя, как по бедру растекается раствор. Боль в моменте усилилась от напряжения, накалила волной, но потом начала отступать. Тёплая волна скатилась вниз, а дыхание выровнялось. Промедол делал своё дело.

Через полминуты боль отпустила, но мир начал расплываться, как в тумане из-за побочки.

Выбросив тюбик, я откинулся на спину. Над головой, между полосами дыма, появлялось бледное небо рассвета. Я должен был отползти, если хотел выжить.

Сириец стонал и еле шевелился, издавая хриплые стоны.

— Живой? — тихо спросил я.

Он поднял на меня взгляд, мутный, но осознанный.

— Да… — прохрипел он. — Спасибо, русский…

Я опустился рядом, быстро осмотрел его. Слишком много крови он потерял. Совсем бледный. Если поборется, то выживет.

— Терпи… Сейчас укол поставлю, — пробормотал я и сделал укол. — Вот так… Держись, брат. Главное не усни.

Я вытащил из кармана жгут, стянул ногу чуть выше раны, проверил пульс ниже места перетяжки. Следом сделал тугую повязку.

— Надо уходить. Готов? — спросил я, встав на колено.

Он коротко кивнул, и я потянул его за плечи, сжимая зубы от боли в боку.

Потея, вжавшись в землю, я полз и тянул сирийского бойца, когда услышал знакомое шипение в динамике рации.

— Арта снова работает! Всем в укрытие!

— Б…ля… — выдохнул я и резко нырнул в ближайшую канаву, утягивая за собой сирийца.

Снова раздался грохот, и земля осыпалась в канаву, накрывая нас. Похоже, нас заметили и решили добить, не жалея боеприпасов.

— Живой? — прокричал я в самое ухо сирийцу.

Тот, совершенно обессиленный, лишь моргнул в ответ.

Когда вторая пауза между залпами затянулась, я снова рванул к своим, волоча сирийца за собой. За песчаной насыпью показались знакомые силуэты.

— Свои! — крикнул я задыхаясь. — Прикрывайте!

Двое наших выскочили из-за мешков. Сирийца подхватили под плечи и потащили к укрытию. Я дошёл сам, повалился за мешки, видя, как кровь выступила на поверхности бинта.

— Ты как? — подошёл ко мне сержант.

— Пойдёт… — выдохнул я.

Вдалеке послышались хлопки, но теперь не артиллерии, а коротких автоматных очередей.

Я закрыл глаза, чувствуя ломоту в боку и давление в голове. Ребята помогли нам с первой помощью, сириец вовсе отключился.

Рассвет приходил незаметно. Дым над аэродромом не рассеялся и расстилался по небу серой пеленой. Я видел тусклые отблески от первых лучей солнца на искорёженной нашей и вражеской техники.

— Вижу движение! — прошипел один из наших, высунувшись из-за мешков. — Идут… правее… три, нет четыре!

Я тоже заметил силуэты бойцов врага, они перемещались короткими перебежками, прячась за остатками укрытий. Несколько человек с РПГ и с автоматами.

Один поднялся в полный рост, чтобы осмотреться перед следующим рывком. Я прицелился и дал короткую очередь. Он рухнул навзничь.

— Минус один.

Рядом загрохотал выстрел — наши ударили в ответ, пытаясь подавить вражеское наступление. Один из израильских штурмовиков вскочил и бросил гранату, но я выстрелил снова. Он повалился, граната ухнула в паре десятков метров, так и не долетев до нас.

— Не тормозят, гады, лезут… Слева ещё трое!

Затрещали автоматы, рвануло совсем рядом. Один из наших вскрикнул, судя по всему, зацепило.

Пока мы вели огонь, пехота противника притихла, прижимаясь к земле. Раздались новые хлопки, интенсивно заработал вражеский миномёт.

— Ложись! — заорал кто-то.

Первый разрыв пришёлся метрах в пяти. Взрывная волна из песка с щебёнкой ударила в лицо.

— Почему не отвечаем из миномёта? — спросил