Фермер 1: перерождение - Алим Онербекович Тыналин

районной столовой, где обедали сотрудники различных учреждений. За деревянными столами, покрытыми клеенкой, сидели агрономы, ветеринары, работники райкома. Повара в белых колпаках разливали борщ из больших кастрюль.

— Хорошо, что запасные культуры у нас были, — сказал я Кутузову, накладывая гречневую кашу с тушенкой. — Завтра уже сможем возобновить производство настоев для очистки полей.

За соседним столиком как раз обедал Ефимов. Он ел щи со сметаной, внимательно прислушиваясь к разговору. Когда наши взгляды встретились, он дружелюбно кивнул.

Вечером мы с Кутузовым остались в лаборатории после рабочего времени. Сослались на срочный анализ проб, которые нужно закончить к утру. В семь часов погасили основной свет, оставив только настольную лампу, заперли дверь и спрятались в подсобном помещении.

Подсобка была тесной, метров шести площадью, заставленной стеллажами с реактивами и лабораторной посудой. Небольшое окно выходило в коридор, через него можно наблюдать за происходящим в основном помещении.

Мы устроились на ящиках с химикатами, укрывшись старыми халатами. Пахло карболкой, формалином и чем-то кислым.

— А если не придет? — прошептал Кутузов, поправляя очки.

— Придет, — тихо ответил я. — У таких людей навязчивая идея. Они не могут остановиться.

Время тянулось медленно. За окном стемнело, в коридоре зажглись тусклые лампочки под матовыми плафонами. Сторож дядя Коля обошел здание в девять вечера, постучал палкой по батареям отопления, проверил замки на первом этаже.

В половине двенадцатого послышались осторожные шаги в коридоре. Кто-то поднимался по лестнице, стараясь не производить шума. Мы затаили дыхание, вглядываясь в стеклянную дверь лаборатории.

Через несколько минут в замке повернулся ключ. Дверь приоткрылась, в щель проник луч карманного фонарика «Эра» с металлическим корпусом. Затем в помещение прошмыгнула знакомая фигура.

Володя Ефимов! Молодой лаборант двигался по комнате уверенно, явно зная расположение всех предметов. В левой руке фонарик, в правой небольшая склянка с прозрачной жидкостью. Он подошел к стеллажу с новыми культурами, поставил фонарик на стол, начал откручивать пробки колб.

— Сейчас, — прошептал я Кутузову.

Мы бесшумно выбрались из укрытия, подкрались к двери подсобки. Ефимов склонился над колбами, не замечая нашего приближения. В руках у него была пипетка, которой он добавлял содержимое склянки в питательную среду.

— Стой! — резко скомандовал я, включая верхний свет.

Ефимов дернулся, роняя пипетку. Склянка выскользнула из рук, разбилась о пол, разливая резко пахнущую хлоркой жидкость. Лицо парня побледнело, глаза расширились от испуга.

— Руки на стол! — приказал Кутузов, подходя сзади.

Володя медленно положил ладони на столешницу, не поворачиваясь. Плечи опустились, голова поникла.

— Ну что, попался, — сказал я, обходя его спереди. — Во второй раз за неделю портишь наши культуры.

— Я… я не хотел… — пробормотал Ефимов, не поднимая глаз.

— Не хотел, а делал, — жестко сказал Кутузов. — Кто тебя послал?

Долгое молчание. Ефимов стоял, опустив голову, тяжело дыша. Наконец поднял глаза:

— Никто не посылал. Сам решил.

— Не ври, — резко оборвал я. — У тебя нет мотивов нам вредить. Кто стоит за твоими действиями?

— Никто, честное слово! — воскликнул Володя. — Просто считаю, что ваши эксперименты вредят колхозному строю!

Версия была неубедительной. Молодой специалист без политических амбиций вряд ли стал бы рисковать карьерой ради идейных соображений.

— Володя, — сказал я мягче, — садись. Поговорим по-человечески.

Мы усадили его на табурет у рабочего стола, сами встали рядом. Кутузов заварил чай, достал печенье. Нужно расположить к откровенности.

— Понимаешь, — начал я, — мы не враги. Наоборот, помогаем сельскому хозяйству развиваться. Твоя диверсия вредит общему делу.

— Но мне говорили, что вы деньги разворовываете, заграничными методами балуетесь, — оправдывался Ефимов.

— Кто говорил? — настойчиво спросил Кутузов.

Володя помолчал, потом тихо произнес:

— Дядя. Николай Павлович Лаптев. Он второй секретарь райкома.

Вот оно! Лаптев решил действовать через родственника, не желая прямо связывать свое имя с саботажем.

— И что он тебе обещал взамен? — поинтересовался я.

— Хорошую должность в райкоме. Сказал, если помогу разоблачить вредителей, меня в отдел сельского хозяйства переведут.

Типичная схема. Используется молодой честолюбивый парень, которому обещают карьерный рост за небольшие услуги.

— А ты понимаешь, что натворил? — спросил Кутузов. — Месяц работы насмарку! Эти бактерии помогают очищать землю от промышленных ядов!

— Не знал я, — жалобно сказал Ефимов. — Дядя говорил, что вы просто деньги осваиваете, никакой пользы от экспериментов нет.

— Теперь знаешь, — заметил я. — Вопрос в том, что дальше делать.

Мы просидели до утра, обсуждая сложившуюся ситуацию. Постепенно Ефимов проникся пониманием реальных целей нашей работы. Рассказывал, как дядя убеждал его в необходимости «восстановить справедливость».

— Понимаете, — объяснял Володя, потягивая чай из граненого стакана, — я молодой специалист, без связей. Жить хочется не в деревне, а в городе. А тут дядя такую возможность предлагает.

— За счет чужого труда, — заметил Кутузов.

— Теперь понимаю, что поступил неправильно. Можно ли как-то исправить положение?

У меня возникла идея. Вместо наказания использовать Ефимова в своих интересах.

— Володя, — сказал я, — а что, если ты поможешь нам предотвратить будущие диверсии?

— Как?

— Будешь докладывать дяде о ходе нашей работы, но информацию станешь согласовывать с нами. А нам сообщать о его планах.

Предложение заинтриговало парня. С одной стороны, возможность исправить ошибку. С другой, шанс остаться полезным обеим сторонам.

— А дядя не догадается?

— Не догадается, если будешь осторожен. Просто докладываешь ему то, что мы сочтем нужным. А его планы передаешь нам.

— И что мне за это будет?

— Останешься работать в лаборатории, получишь ценный опыт, защитишь диплом по нашим материалам. Это лучше карьеры в райкоме.

Ефимов подумал, взвешивая предложение:

— А если дядя узнает, что я веду двойную игру?

— Не узнает, — заверил я. — Главное, ведите себя естественно.

К утру мы договорились. Ефимов становился нашим информатором, а мы получали возможность контролировать действия Лаптева.

Утром к нам в лаборатории пришел заведующий ветстанцией Николай Степанович Крыков. Пожилой мужчина в очках без оправы выслушал рассказ о ночном происшествии, несколько раз покачал головой.

— Неприятная история, — сказал он, снимая очки и протирая стекла. — Что предлагаете делать?

— Дадим Володе возможность исправиться, — ответил я. — Пусть поможет восстановить культуры под нашим контролем.

— А гарантии какие, что не повторится?

— Теперь он на нашей стороне. Понял, в чем смысл работы.

Заведующий подумал, барабаня