Полковника Призывали? - Halfak

Гриша зарычал, уворачиваясь от прямого как палка удара, перекатом. И уже заносил кулак для нового удара. «Живучая... Но раз кровь течёт — значит, смертная!» — пронеслось в голове, словно мантра.

Его рука, сжатая в бронированной перчатке, метнулась вперёд, но была перехвачена с лёгкостью, будто он со всем своим снаряжением не весил полтора центнера.

Ладонь валькирии, обтянутая чёрным биополимером, сомкнулась вокруг его запястья с силой гидравлического пресса.

Хрусть! — кости затрещали, будто сухие ветки под сапогом. Боль, острая и жгучая, пронзила руку, вырвав из горла хриплый стон. В глазах поплыли чёрные пятна, а голос внутреннего интерфейса забился в висках, как испуганная птица: «Перелом лучевой кости... Кровопотеря 23%... Шоковое состояние...»

Но Гриша уже не слышал. Чистая ярость, густая и сладкая, как сироп, затопила его разум.

Он рванулся вперёд, обхватив противницу за торс, и понёсся, как бешеный бык, сквозь хаос разрушенного здания.

Этот маневр был столь внезапным, что Валькирия выронила свой меч, но даже без оружия девушка извивалась в его захвате, царапала броню, высекая из нее снопы искр, но её удары скользили, будто по каменной глыбе.

БАМ! — первый точный удар её кулака в шлем оглушил, превратив зрение в мозаику из чёрных пикселей.

БАМ! — второй вогнал мир в полумрак, оставив лишь крошечную точку света, как дыру в тёмном мешке.

БАМ! БАМ! — третий и четвертый удары добили остатки сознания. Но ноги, словно заведённые моторы, продолжали бежать, ведомые инстинктом.

— Увидимся в аду! — выдохнул он, в последний миг свернув к дверному проёму. Собрав остатки сил, Гриша вогнал голову валькирии в стальной козырёк входа на лестничную площадку.

Бетон с грохотом осыпался, будучи пробитой ее черепом, но её пальцы все так же крепко сжимала его броню мертвой хваткой.

Они рухнули на растяжку, сплетённую из осколочных гранат, — оставленную им ранее.

…

Тьма накрыла Гришу мгновенно. В ней то вспыхивали, то затихали кадры из его старой еще Земной жизни: дочь, смеющаяся на качелях; жена, закатывающая глаза на его сомнительные шутки; сослуживцы, орущие похабную песню в казарме... А потом — резкий обрыв, будто киноплёнку перерезали ножом.

«Нет!» — закричали хором голоса в голове, и чей-то незнакомый бас добавил: «Рано...»

…

Сознание рванулось назад в реальность, как резинка.

Гриша очнулся в облаке пыли, тело будто перемололи в мясорубке. Валькирия лежала рядом, её белоснежные волосы теперь цвета пепла, а золотистое свечение неровно пульсировало.

Она пошевелилась, и через треснувший шлем блеснул алый взгляд — усталый, но живой.

— Ты... невероятно везучий... ты в курсе... — её голос звучал прерывисто, но в нём всё ещё звенела сталь.

Гриша, не отвечая, попытался встать. Нога подкосилась, и он рухнул на колени, чувствуя, как гравитация вдруг стала весить тонны. «Всё... Финиш? — мелькнуло в голове, но тут же заглушилось рёвом двигателей снаружи.

Гриша застонал, пытаясь выдавить из пересохшего горла хоть звук. Его тело напоминало разбитый автомобиль после лобового столкновения — всё трещало, ныло и отказывалось слушаться.

Девушка, поднявшись на колени, смотрела на него теми самыми алыми глазами, в которых теперь плескалась не только боль, но и тень уважения.

— Я вот не пойму почему ты меня не добил? — её голос звучал хрипло, но в нём сквозила насмешка. Она приподняла окровавленную ладонь, явно демонстрируя острый нож в руке.

Гриша театрально повертел головой, скрипя позвонками. — Автомат ты мне сломала, пистолет я потерял, нож — тоже. Осталась граната... одна. Хочешь на память подарю? — он сдернул ее с разгрузки, крепко сжав в руке, ухмыляясь через боль.

Девушка фыркнула, медленно поднимаясь. Её движения, прежде стремительные, теперь напоминали походку раненого носорога — сильного, но неповоротливого.

— Прием... Кавалерия прибыла, есть кто живой? — Зазвучал гулкий голос по внутренней связи, сливаясь с гулом снаружи. Взрывы и крики там сливались в единую адскую симфонию, что било по ушибленным мозгам Гришы как молот.

Гриша прищурился, различая в шуме знакомые голоса. Но виду не подал и сказал. — Могу тебя, отпустить. И даже гранатой в след не кину?

Девушка замерла, изучая его взглядом. — Как тебя зовут..? — спросила она неожиданно мягко.

— Гриша.

— А я — Нова. Будем знакомы, — процедила она, сдерживая стон, пока пыталась приподняться.

— Прощай, думаю мы ещё встретимся, — её губы дрогнули в полуулыбке. «Не приведи Господь», — буркнул про себя Гриша, ограничившись кивком.

Нова, ковыляя, двинулась к лестнице, каждый шаг давался ей через силу. Она обернулась на прощание, её взгляд скользнул по коробочке, спрятанной у него за поясом. — Надеюсь оно того стоило, — бросила она напоследок, исчезая из поля видимости.

Когда её силуэт растворился, Гриша откинулся на стену, вытаскивая злополучную коробочку. Почерневшая поверхность была исцарапана, но замок щёлкнул с покорностью.

Крышка открылась и лицо Гришы озарилось тусклым светом. — Ёбушки-воробушки... Не… а… На сегодня непонятной фигни мне точно хватит — подытожил он, захлопывая крышку.

Снаружи грохот все нарастал. — Эй, парни... Цель у меня. Дуйте сюда, пока я ласты не склеил! — хрипло крикнул в общий канал, чувствуя, как сознание уплывает в тёмную воду.

Последнее, что он услышал перед тем, как тьма накрыла с головой, — голос сержанта: — Держись, кретин! Мы почти...

Но «почти» Гриша уже не услышал, проваливаясь в черную бездну.

Глава 23

Гриша с трудом открыл глаза. К его удивлению, ничего не болело, так как будто он был уже мертв. Ни единой царапины, ни малейшего напоминания с того кавардака, в котором ему «посчастливилось» поучаствовать.

— Где я? — Задал он вопрос куда-то в пустоту.

Простейший вопрос, но ответ на него висел в воздухе, тяжелый и очевидный: «точно не в нашем мире».

Он стоял на каменной платформе, затерянной посреди гребаного ничего, ну почти. Перед мужчиной выстроилась бескрайняя пустота космоса, пронизанная мерцающими галактиками и туманностями, обволакивающие это место холодным сиянием.

Звездные вихри сплетались в узоры, непостижимые для разума человека XXI века. Мужчина в исступлении стоял как околдованный взирая в разноцветную бездну.

Короткое «Вау!» было всем, что он смог вытолкнуть из своего полуоткрытого рта.

Он медленно повернулся, вглядываясь в бесконечность. Вокруг — ни души. Лишь тишина, которая уже начала давить на мозг.

Движимый любопытством, Гриша шагнул к краю. Там, внизу, зияла тьма. Не