Ст. лейтенант (Часть 1) Назад в СССР. Книга 10 - Максим Гаусс

Дал знак Доку мол, работаем по моему сигналу. Тот подтвердил. Жестами ещё раз пояснил, что и как.

Вдруг ефрейтор взял и неожиданно пропал из виду. Вот только что был и пропал, словно под платформу провалился. Падать там некуда, но все же. Единственное место, куда он реально мог деться, это конечно же внутрь самого вагона. Двери все равно открыты…

Нужно было идти за ним — вдруг он догадался, что его пасут и сейчас пытается скрыться всеми возможными уловками? Что помешает ему выскочить с обратной стороны, разбить стекло или перебежать в любой из соседних вагонов… Да он может выкинуть что угодно, возможен любой сценарий!

Зараза! Ждать остальных времени не было. Ну, ничего… Док объяснит.

Я шустро нырнул в вагон.

Стоит отменить, что состав этого поезда состоял из восьми вагонов, каждый из которых слегка отличался от другого. Разные годы производства, разные модели, разные цвета — ну прямо сборная солянка, сцепленная в одно, иначе не назовешь.

Один вагон оказался купейным, второй вроде тоже, но понять это можно было только изнутри. Оба старые, чисто советского производства — все внутри узнаваемо. Даже часть бирок и надписей и те на русском языке. Продали или списали. Вернее, наоборот.

Я выглянул из тамбура в коридор — пусто. Ефрейтор уже успел скрыться в одном из нескольких купе — а их там, судя по моим наблюдениям, должно быть двенадцать.

Раздался звук задвигаемой купейной двери — его ни с чем не спутаешь. Значит — сбор точно будет именно в этом вагоне. Но тогда чего или кого ждал человек Калугина? Чего нервничал?

Сложно сказать.

Дверь тамбура позади меня вдруг открылась и внутрь из соседнего вагона зашло двое. Оба сирийцы, в традиционной одежде. Один — лет тридцати, с хмурым взглядом и недовольной мордой, а другой в возрасте, под полтинник. Но одет явно побогаче. Оба скользнули по мне подозрительным взглядом — мол, кто такой и что делаешь?!

Я тут же интуитивно поднял руку перед собой — в ней был зажат улочек бумаги с каракулями — моими собственными записями, когда мы ещё только план разрабатывали. Сделал вид, что меня ничего больше не интересует — даже бормотать под нос стал так, будто бы «ушел» в себя. Со стороны это должно было выглядеть так, будто бы я заблудился и теперь пытаюсь понять, где мое купе и куда идти. Жизненно? Жизненно! Не знаю, вроде правдоподобно получилось.

Арабы пошли дальше. Где-то во второй половине вагона они остановились, принялись озираться по сторонам — мне пришлось поспешно скрыться в тамбуре. Когда же я выглянул вновь, их уже не было, они также скрылись в одном из центральных купе.

Надо же, а ведь получается, что тот американец Том, которого я задержал во время предыдущего задания, нас не обманул — встреча действительно вот-вот состоится. Видимо, разговорили его в добровольно-принудительном порядке.

У меня ещё были некоторые сомнения, но они быстро развеялись, когда я увидел этого санинструктора, что в прошлый раз коварно загнал меня в медикаментозный сон. Не верю я в такие совпадения. Он точно человек генерала.

Так, дальше нужно действовать осторожно — если будет факт раскрытия их сбора, завяжется ненужная схватка. Стрельба. А это неминуемо — шум и жертвы. Так-то, нам все участники нужны живыми — иначе все это дело не имеет никакого смысла. Брать нужно всю цепочку, встреча важная и главное, трёхсторонняя! У них с собой важные сведения. Тут и наш представитель, и мятежная сирийская сторона и американец. По крайней мере, я так думаю. Если все так, то их в купе сейчас четверо… Вряд ли будет кто-то ещё!

Но как выяснить в каком они купе, если я не видел точно? Подходить и слушать? Рискованно, но вариантов других и нет.

Медленно направился по коридору — снаружи, за стеклом, увидел Шута и Самарина. Те меня тоже заметили.

Кажется, все наши уже были здесь. Знаками указал, где примерно находятся цели — Димка принял. Чуть дальше, справа от здания вокзала, заметил нашу красную Тойоту, кое-как припаркованную прямо среди торговых палаток.

С одной стороны можно поступить дерзко и рискованно, с другой спокойно и эффективно, но тут тоже были свои «но». И черт его знает, как лучше?

Миновал одно купе, второе. Останавливался у дверей и прислушивался — везде было тихо. Лишь когда я дошел до седьмой двери, где по аналогии была приклеена очередная алюминиевая бирка с обозначением мест для пассажиров, я услышал приглушенные голоса.

Прошел чуть дальше, дошел до конца вагона и повернул обратно. Снова раздался шум. Через секунд тридцать из нужного мне купе вышел тот араб, что был помоложе. Видимо, что-то вроде телохранителя? Любопытно!

Он встал на охране, частично перегородив проход. Я направился обратно. Снова, все так же невозмутимо держал перед собой клочок бумаги, будто бы продолжал искать свое купе. Двигался соответствующе.

Мы поравнялись.

Тот скользнул по мне ленивым взглядом, но пропускать дальше видимо не собирался. Ага, его правая рука была в кармане — этот точно вооружен.

Только он открыл рот, чтоб высказать мне что-то остроумное, как я совершил резкий рывок в его сторону. Быстрый и сильный удар ребром ладони по шее — тот захрипел, вытаращил глаза и начал медленно оседать на пол. Я подхватил его под руки и мягко положил посреди коридора. Благо в самый шумный момент раздался громкий тепловозный гудок, замаскировав собой произведённый мной шум.

Прислушался — вроде бы тихо. Никто в купе ничего не заподозрил. Все было в норме.

Осмотрелся — бросать тут тело никак нельзя — шум гарантирован. Подошёл к соседнему купе, приложил ухо к двери — кажется, пусто. Распахнул дверь — ну точно, никого. К счастью.

Быстро и тихо втащил туда тело араба и уложил на жесткое сидение — пусть отдохнёт. Жить будет. Но это не точно.

На поясе у него обнаружил пистолет Макарова в какой-то странной кобуре. Интересно, чего это обычные сирийцы в поездах с пистолетами разъезжают? Точно телохранитель.

Разрядил ствол, вытащил магазин и выбросил его под соседнюю полку.

Выбрался из купе, прикрыл за собой дверь. Итак, выходит на точке сбора их теперь должно быть только трое. А чтобы убедиться в этом, нужно что? Правильно, войти и проверить. Решил действовать дерзко. Наглость — любые двери открывает.

Постучал. Раздвинул я двери и широко улыбнулся.

Я же кто? Молодой, довольный жизнью пассажир, который наконец-то нашел свое