Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

знаю, Владимир Петрович, — она развела руками, будто оправдываясь. — Его визита в расписании Леонида Яковлевича вообще не было. Он пришёл неожиданно, и, как мне кажется, Леонид Яковлевич тоже не знал, что он появится…

— Почему ты так решила? — уточнил я.

— Я уже давно работаю с Леонидом Яковлевичем и хорошо знаю его реакции, — ответила секретарша уверенно. — Когда этот мужчина зашёл, директор явно удивился. Прямо видно было.

Я промолчал. Продолжать расспросы смысла не было — девчонка сказала всё, что знала. Прошёл в кабинет директора и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Леонид сидел у стола и пил свежесваренный кофе. Пар поднимался густой струёй, заполняя весь кабинет тёплым, насыщенным запахом, будто это не кабинет, а уютная кофейня. На лице у него было редкое для школы выражение — расслабленность вперемешку с хорошим настроением.

Трудно было сказать, связано ли это с тем странным визитом или с чем-то своим. Но видно было, что разговор с гостем, кем бы тот ни был, закончился для него вполне удачно. Если и были какие-то тёрки, их сумели уладить — и, судя по довольной физиономии Лёни, уладить в его пользу.

Мне не хотелось портить ему настроение, тем более сейчас, когда он сидел довольный, будто получил медаль за выдающиеся заслуги перед школьной бюрократией. Но шанс того, что его хорошее расположение духа исчезнет после моего визита, был вполне реальный. И насколько реальный — я собирался выяснить прямо сейчас.

— Яковлевич, доброго утречка, — сказал я максимально буднично.

— Здравствуйте и вам, Владимир. Спасибо, что пришли так быстро, — ответил директор и чуть подвинул чашку с кофе.

— Да вообще не вопрос, — я сел на стул, устраиваясь поудобнее.

— Горячего что-нибудь хотите? — предложил Лёня, явно чувствуя себя неловко из-за того, что сам пьёт ароматный кофе, а я сижу с пустыми руками.

— Обойдусь, — сразу отрезал я. — Времени нет на чаепития. У меня по расписанию вторым уроком физкультура у 11 «Д».

Леонид лишь кивнул. А я сделал паузу и добавил чуть мягче, но с очевидным смыслом:

— Ну, у того самого класса, с которым наша замечательная школа должна брать олимпиаду.

— Да-да, я в курсе, что это тот самый класс, — директор посмотрел на меня как-то уж слишком внимательно. Он явно уловил в моей фразе не просто уточнение. — Владимир, а почему вы мне об этом напоминаете?

Я пожал плечами с невозмутимым видом.

— Потому что, Лёня…

Я замолчал, медленно взял со стола лежащую у директора ручку, покатал её между пальцами. Затем поднял взгляд и спокойно встретился с директором глазами.

— Потому что мне кажется, что ты в последнее время стал… скажем мягко, подзабывать, насколько предстоящая олимпиада важна для судьбы нашей школы, — сказал я.

Я снова сделал короткую паузу, позволяя ему переварить сказанное по смыслу.

— Может, я, конечно, ошибаюсь, Леонид, — добавил я. — Но со мной такое случается крайне редко.

Мне не было никакого интереса ходить вокруг да около. Темы, ради которых меня сюда вызвали, я обсуждать не собирался. Повестку я формирую сам — и только сам.

— Ну вы, Владимир, наверное… хотя нет, — директор попытался найти формулировку помягче, — даже не «наверное», а, скорее всего, точно ошиблись в этот раз…

Он говорил слишком витиевато, будто пытался увести меня в сторону, а заодно убедить самого себя. Я медленно покачал головой, показывая, что с его попыткой не согласен.

— Нет, Леонид, — спокойно, но сухо произнёс я. — Я не ошибся.

Леонид посмотрел на меня так, будто пытался понять, играю ли я с ним или говорю совершенно серьёзно. Он помолчал — то ли обдумывал услышанное, то ли делал вид, что вообще не понимает, о чём речь.

— Владимир Петрович… ну вы сейчас точно не правы, — наконец заключил он.

— В чём?

— Вы не правы уже потому, — с готовностью начал Леонид, — что я всегда, прежде всего, думаю о благе нашей школы. Если у школы всё хорошо, то и мне, как директору, тоже будет хорошо…

Конечно, он говорил красиво, но длинно и крайне обтекаемо. Так, будто зачитывал вступление к отчёту, а не отвечал на конкретный вопрос. Я слушал внешне внимательно, но внутри только отмечал, насколько мало смысла в его формулировках. Обтекаемость у Лёни получалась мастерски, но была совершенно бесполезной. А мне нужна была конкретика.

— Я правильно понимаю, что ты считаешь благом то, что 11 «Д» не выиграет олимпиаду? — уточнил я уже без обиняков.

— Уж даже не знаю, откуда у вас такие мысли, Владимир… — начал директор снова уходить в сторону.

Но юлить я ему не позволил.

— Эти мысли возникли оттуда, Леонид, что вы требуете уволить нашу учительницу по русскому и литературе. Напоминаю — Марина у нас классный руководитель этого самого 11 «Д». И, между прочим, член моей команды, — ясно обозначил я позицию.

Леонид попытался переобуться на ходу:

— А… вы это имеете в виду. Владимир, ну с Мариной — это отдельный разговор. Я, наоборот, считаю, что всё здесь ровно наоборот. Она сейчас не может уделять должное время нашему олимпийскому классу…

— Лёня, — снова перебил я его. — У тебя вообще есть на горизонте такие учителя, которые добровольно придут на место Марины? В неблагополучный класс. В школу, которая еле держится и вообще стоит на грани закрытия.

Директор секунду молчал, потом медленно покачал головой.

— Ну… — протянул он неуверенно, — не то чтобы такие учителя есть. Но я прекрасно понимаю всю проблему и обязательно займусь этим вопросом в самое ближайшее время. Не откладывая.

Я поймал себя на мысли, что Лёня говорил так, будто убеждал не меня, а собственную совесть.

— А пока ты этим вопросом будешь заниматься, что делать с 11 «Д»? — поинтересовался я. — Пусть сами по себе ходят? Без присмотра?

— Ну-у… — директор снова начал тянуть резину.

— Без «ну», — остановил я его. — Потому что в таком режиме они к олимпиаде точно не подготовятся. И далеко не факт, что они кого-то, кроме Марины, вообще примут.

Лёня, услышав это, дёрнулся, будто я только что прижал его к стене фактами, от которых не отмахнуться. Он успел сделать глоток кофе, забыл, что оно обжигающе горячее, тут же поморщился и даже тихо шикнул.

— Ф… — выдохнул он сквозь зубы и нервно посмотрел на меня.

Потом, собравшись, попытался перейти в наступление:

— Владимир, я прекрасно понимаю, что вы беспокоитесь из-за того, что олимпиада проводится по предмету вашей специализации… — начал он, торопливо подбирая слова.

— Правильно понимаешь, — согласился я.

— И я понимаю, что вы считаете, будто мы с вами за эти дни достаточно сблизились, — продолжил Леонид.

Он даже чуть выпрямился, будто