Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский

— Вот, — небольшой указкой лейтенант показывает на точку на карте. — Хулимсунт. Их логово… Вот поглядите, прапорщик, какое это удобное место. Видите? Русло Сосьвы… Обеспечивает всей этой сволочи отличный манёвр. Русло хорошее, вода открытая, хочешь на юг лети, хочешь на северо-запад, можешь и на восток, вот тут чуть болота, а тут опять русла Ялбынъя, Мань, вот Пунга… Пять-шесть часов хода, и ты на Оби. А хочешь на запад, к Камню пойти, так вот русло Тольи. Полдня хода, и ты уже на Приполярном. Лодки у них отличные, не хуже вашей, моторы тоже, все банды мобильные, подвижные. Снаряжение… РЭБ, рации, дроны, самое лучшее оружие… Сплочённые, опытные ватаги… И главное — отличное значение местности. Тут, в Хулимсунте, четыре больших банды, и банда Глаза — самая мелкая из всех. Самая мелкая, но и самая гнилая. Вообще на Хулимсунте около четырёх сотен бойцов, многие — это беглые переделанные. Опасные существа… Есть дезертиры, бывшие военные, и бывшие казаки тоже имеются, с бронёй народец обращаться умеет, так что этой публике палец в рот не клади.

— Четыре сотни их там? — говорит Саблин. — Думаю, одного пластунского полка хватило бы на всех, — он пальцем указывает точки и полосы на карте. — Вот тут сконцентрировать силы… Подготовить, охватить… Миномёты на лодках, пулемёты… Здесь и здесь высадить десант… Отрезать их от лодок…

— О, прапорщик, да вас бы в штаб нашей дивизии… — Аким видит, что лейтенант смеётся над ним. И тут же Фарафонов становится серьёзным. — Сразу видно, Саблин, что вы на фронте привыкли воевать. Здесь не фронт, здесь всё по-другому.

— Это по какому?

— А по такому, — начинает объяснять лейтенант. — Едва вы начнёте собирать силы, как все местные шайки прыгают в лодки и разъезжаются во все стороны, — он вспоминает. — Мне мой предшественник, когда его с должности снимали, при передаче дел рассказывал. Лет семь назад тут пытались провести крупную операцию, собрали семь рот… И наши, и казаки местные были. Так что вы думаете, бандиты стали ждать, пока за ними придут? Нет… У них тут везде осведомители. И среди рыбаков, и среди промысловиков, и торговцы… Торговцы тут вообще все поголовно на бандитов работают, такова здесь специфика торговли. Если хочешь товары по хорошим ценам, если хочешь торговать спокойно, работай на какую-нибудь банду. В общем, наши части ещё только в Игриме разгружаться начали, только лодки на воду с барж стали сгружать, а на Хулимсунте уже всё знали, — Фарафонов начинает водить указкой по карте. — Бежали уже все, кто на запад, на Камень, кто на Ивдель или совсем на юг, до самой степи, до Урая. В общем, бой за Хулимсунт не состоялся; когда передовые части подошли туда, там были один бабы, дети и всякий сброд, наркоманы, уроды эти, торгаши… И склады были почти пусты. Как потом выяснилось, они всё ценное просто побросали в болото на мелководье. Ну, наши взорвали всё, что могли: склады, радиовышки, опреснители, электростанцию, ещё что-то там… И всё… И пошли ловить лодки по округе. По итогам той операции длиной в месяц… ну, как-то удалось выловить, что ли, девять лодок и тридцать бандитов. И то не поймёшь, кто там был; говорят, там и промысловики какие-то под горячую руку попались. А как операцию свернули, так вся эта сволочь тут же обратно съехалась, вернулась. Денег у них там хватало, и они тут же всё отстроили. Стало ещё лучше прежнего.

— А за что вашего предшественника сняли? — выслушав этот грустный рассказ, уточнил Саблин.

— Брал не по чину, — отвечает ему Фарафонов абсолютно серьёзно. — Вошёл в сговор с местными бандитскими ватагами и прикрывал некоторые из них за взятки. Попустительствовал. За что был разжалован и уволен из рядов.

«Ну, будем надеяться, что ты не попустительствуешь».

Глава 30

Саблин стоит над картой, разглядывая русла рек среди болот, прибрежные части горной гряды, населённые пункты… Ну что тут сказать… Помог ли ему лейтенант Фарафонов? Помог, конечно. Помог понять, что дело, за которое он взялся… говоря мягко или даже очень мягко, совсем не простое.

— А он, этот Глаз, — произносит наконец Аким, — он там, на Хулимсунте, так всё время и сидит? Только в рейды выходит?

— Так вот это, прапорщик, и есть главный вопрос вашей миссии, — отвечает ему лейтенант. — Сидит он там или не сидит? — он постукивает указкой по точке на карте. — А если не сидит — куда направляется? Я на Хулимсунте бывал пару раз, и знаете… очень неприятно мне там было, и моим людям тоже. Я туда только по острой необходимости захожу. И, к сожалению, мне так и не удалось завести там нужных знакомств. У меня нет требуемых сумм на оперативную работу. А за пару рублей никто из тамошних торговцев, которых я мог бы завербовать, конечно же, работать не будет. Это, как вы понимаете, очень опасно. Узнает кто из местных, а они очень на этот счёт насторожённые — считай, что ты уже где-нибудь у переделанных в колбе, на переработке.

— И что же, товарищ лейтенант… — наконец начинает говорить Аким, — у вас нет никаких мыслей насчёт того, где можно встретить Глаза, ну, кроме как на Хулимсунте? — в его словах отчётливо проступает разочарование.

— Нет, никаких мыслей, — отвечает Фарафонов. — Но я получил чёткий приказ оказывать вам всевозможное содействие. Так что буду делать всё, что в моих силах; вот только сил у меня… — тут он немного замялся. — У меня ограничены средства. У меня тридцать два человека в подразделении, четыре лодки, и это на тысячу квадратных километров территории, я даже половину рейдов переделанных, что спускаются с Камня, отследить не успеваю, не то что перехватить. У меня каждый литр топлива на счету, мне пришлось сократить область патрулирования, чтобы экономить масло, иногда мои люди покупают топливо за свои деньги, я двенадцатимиллиметровые патроны пулемётчикам под счёт, чуть ли не под роспись выдаю. А пулемёт тут, в болотах, — главное оружие. В общем, я сделаю для вас всё, что в моих