Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский

— Да уж видал пару раз, — говорит Аким, хотя, если честно, вот так отчётливо ему видеть это явление ещё не доводилось. Уж очень ярок и чёток был луч, вырывавшийся в небо из Станции пришлых, что находилась на конечности мыса. И он интересуется: — Мирон, далеко до него?

Тот, заглянув в монитор рации, отвечает:

— До радиомаяка Первой заставы шестьдесят семь вёрст. Значит, — он прикидывает, — до Станции верст под сто.

— Сто вёрст, а вон как хорошо его видно, — замечает Николай.

«Да уж, видно так видно!».

— Красиво, — восхищается Карасёв.

Но Акиму так не кажется. А кажется ему этот луч… неестественным, чужим и… страшным.

— Ладно, казаки, полюбовались — поехали дальше, — говорит он наконец и уходит в кубрик спать.

Глава 29

Пошли вдоль берега на запад. Не останавливаясь, не заходя в станицы и поселения, мимо которых проходили. Шли первые сутки не спеша, на небольших глубинах держали обороты средние, а у истоков Надыма, на хороших плёсах, в руслах мелких речушек, на нормальных глубинах, без густой ряски и бесконечных полей кувшинки, уже поднажали. В общем, до Белоярского дошли засветло, меньше чем за двое суток с того момента, как видели луч. А уже к шести часам вечера они швартовались под стенами военной базы. Можно было бы, конечно, найти место у причалов гражданских, но от них ещё попробуй дошагай до базы. Город-то немаленький, как и сама база.

— Ну, казаки, не знаю, когда вернусь… — говорит Саблин, отряхивая пыльник и приводя себя в порядок. Он не хотел прийти в военную часть грязный, как болотный бродяга, и посему почистил перед выходом и КХЗ, и обувь. Даже очки с перчатками новые достал. — Я пошёл искать майора Иванова. Мне с ним переговорить нужно. Так что ждите.

— Есть ждать, — за всех ответил Кульков, вроде как беря на себя командование в отсутствие атамана, хотя, по идее, Мирон-то по званию был постарше Николая. Но одно дело война, другое — рейд.

Дежурный на КПП, разложив перед собой запрос из своей же части, который отдал ему Саблин, долго созванивался с кем-то и всё-таки через полчаса сообщил Акиму:

— Товарищ прапорщик, товарищ майор уже дома, он сказал, чтобы вы шли к нему. Это вам сейчас, как выйдете, сразу направо. Седьмая улица, дом шестнадцать, квартира два.

И Аким пошёл искать шестнадцатый дом. Военные городки ему нравились даже больше, чем казачьи станицы. Улицы прямые, перекрёстки под прямым углом, забора нет. Дома выбелены, на каждом доме фонарь, всё пронумеровано, везде чистота. Песка на улицах нет, хотя тут, среди болота, рядом с рекою, вдалеке от степных барханов, пыли с песком и не должно вроде быть. А пыльцу из болота тут убирали автопылесосами.

Замначальника разведотдела большой части — это чин немалый, и посему жил майор на улице с хорошими домами, сплошь уставленными солнечными панелями. Тут же у каждого дома были и ветровые турбины. То есть электричества в таких домах хватало на круглосуточное охлаждение и воздуха, и продуктов. Майор оказался крепким и высоким человеком, который короткий стрижкой пытался скрыть большие залысины. Он сразу пожал Акиму руку и пригласил его в дом.

— Заходите, прапорщик.

Дом был обжит, и в нём чувствовалось женская рука. Тут же были и игрушки. Но ни жены, ни детей сейчас дома на было.

Саблин разделся, разулся, умылся в ванной, а когда вышел…

Начался допрос. И, конечно же, он носил вид дружеской беседы, когда два офицера, которым поручено какое-то дело, решили за бутербродами, под водочку, познакомиться. Акиму сразу стало понятно, что Иванова в разведке держат не зря. Это был человек добродушный и простой, который запросто мог расположить к себе. Он угощал Саблина отличным салом и паштетом с галетами, всё время подливал водки и засыпал вопросами. На каких направлениях служили? Под чьим командованием? Какие награды имеете? Как быстро продвигались по службе? Как лично, Аким, оцениваете общую боевую ситуацию в последнее время? Какие настроения царят в казачьей среде? Как снабжают части? Всё это интересовало Иванова. Причём всё его любопытство имело форму приятельской беседы, болтовни двух военных, знающих свой предмет, один из которых штабной офицер, а другой — офицер-фронтовик. Говорили без напряжения, поэтому Аким без всякой задней мысли отвечал на все вопросы Иванова, пока беседа не дошла до дела, из-за которого Саблин сюда приехал. Тут уже Аким напрягся, и беседа сразу стала буксовать.

«А кому же он помешал, этот Глаз?» — «Да есть люди?» — «Промысловики? Наверное, счёты сводят?» — «Наверное, я не знаю. Не спрашивал». — «А вам, прапорщик, это зачем?» — «Хорошую деньгу предложили».

Аким не хотел рассказывать майору об этом деле, хотя понимал, что тот мог вызнать кое-что у Пивоваровой. Тем не менее они говорили почти час, и потом Иванов сказал:

— Я сам вам помочь не смогу, у меня нет времени таскаться по болотам, я не могу надолго без причин покидать часть; но я ещё вчера радировал одному очень толковому офицеру, это командир Шестой оперативной группы. Базируется группа в Светлом. Командир группы лейтенант Фарафонов. Он ждёт вас. Думаю, что он может вам дать пару подсказок для выполнения задания. Лейтенант тот район знает отлично, он в тех болотах уже пятый год служит. Обстановку контролирует, с местными поддерживает отношения, в курсе всех дел. Я просил его собрать всю информацию по интересующему вас вопросу. Думаю, у Фарафонова есть что вам сообщить.

— Спасибо, товарищ майор.

— Утром зайдите в канцелярию, я дам распоряжение, вам подтвердят ваши командировки.

Саблин вернулся к лодке и сказал казакам: до утра остаёмся здесь, поехали к гражданским пирсам, будем искать ночлег.

— О, — Карасёв радовался. — Хоть помоемся.

Да и остальные казаки тоже были довольны. Еда из тарелок, душ, стирка, сон на кроватях — конечно, после четырёх суток в КХЗ все будут счастливы.

Они хорошо отдохнули,