Хейтер из рода Стужевых, том 3 - Зигмунд Крафт

— Наконец-то, — тихо прошептал он. — Наконец-то ты проявил характер, сынок. Значит, не всё с тобой потеряно. Покажи им, чего ты стоишь.

Он столько нервов и сил вложил в этого паренька, успел разочароваться и поставить на нём крест. Изгнание было последней мерой, которая внезапно помогла. И он был счастлив.

Последние минуты занятия по фехтованию тянулись мучительно долго. Я украдкой поглядывал на входную дверь в зал, отсчитывая секунды. И вот он — в проёме на пару секунд возник Щебнев, встретился со мной взглядом и коротко кивнул. Сигнал. План сработал. Теперь мой ход.

Пять минут спустя Майский, наш преподаватель, свистнул, завершая занятие.

— На сегодня всё! Инвентарь — на место!

Я тут же подскочил к груде деревянных мечей. Но, скинув свой деревянный меч, не спешил уходить.

— Господин Майский, давайте я помогу. А то у Сидорова после рукопашного рука левая ещё травмированная.

Я уже парня предупредил заранее, так что он с мольбой посмотрел на препода. Инвентарь таскали, в основном, простолюдины, что считали несправедливым. Так что несложно было его убедить, заранее зная, что он сегодня дежурный.

Майский бросил на меня тяжёлый взгляд, потом перевёл его на Сидорова. Выглядел он определённо уставшим.

— Делайте, что хотите. Лишь бы убрали всё на место, — отмахнулся он.

Я схватил ящик и кивнул второму дежурному, не из моей группы, как Сидоров. Это было общее занятие, весь поток собрался. Потому оно так подходило для нашего плана.

Наконец, мы двинулись по короткому коридору к кладовке. У парня был ключ, он вставил его в замок и распахнул дверь.

И тут же в нос ударил сладковатый, приторный, отчётливый запах жжёного сахара с химическим оттенком. Синяя пыльца. Мы с парнем переглянулись в недоумении, но он шагнул внутрь и щёлкнул выключателем.

— Эй, осторожно! — раздался хриплый, недовольный голос из угла.

Парень буквально споткнулся о вытянутые ноги Михаила Огнева, но устоял и ящик не уронил. А граф сидел, прислонившись к стене, его взгляд был мутным и расфокусированным. Рядом с ним лежал пакетик-саше без опознавательных знаков. Хотя, уже все давно прекрасно понимали, что это такое.

— Уходите… мешаете… расслабляться… — пробормотал он, размашисто жестикулируя.

Парень молча поставил ящик на полку. Я же остался у двери, не заходя и наблюдая. Студент, явно нервничая, попытался быстро ретироваться, но Огнев, словно пружина, вскочил на ноги и преградил им путь.

— Все меня достали уже! — заорал он, и брызги слюны полетели из его рта. Лицо было красным, глаза дикими. — Я граф! Меня должны уважать! Где твоё уважение, смерд⁈

Он схватил студента за шиворот и начал его трясти.

— Ты! На колени! Целуй мои ботинки, червь! И я подумаю, как именно тебя наказать!

М-да. Огнев совсем поехал кукухой. По плану ему должны были подсунуть просто пыльцу, без наркотиков. Хоть и большая доза, ее действие предполагалось совершенно другим. Он должен был стать вялым, а не таким возбуждённым.

Простолюдин прекрасно знал, кто перед ним. Я видел лицо этого бедняги. Бледный от страха, он вырвался и отскочил, глядя на Мишу исподлобья. Путь был перекрыт, и он с надеждой посмотрел на меня. Поставив свой ящик на пол в коридоре, я сделал шаг вперёд, в дверной проём.

— Ничему ты не учишься, Огнев, — сказал я с ледяной издёвкой. — Надо было завязывать с этой синей дрянью, а не возвращаться к ней снова.

— Молчать! — закричал он. А потом, видимо, понял, что голос шёл из-за спины, и резко обернулся, чуть не упав.

Огнев был совершенно невменяем. Его вид заставил меня испытать испанский стыд. Вот ведь действительно ничему не учится! Будто изрядно на грудь принял, хоть запаха алкоголя не было. Ну, либо его перебивал химический.

Он принял боевую стойку, шатаясь, я же скосил взгляд в угол, где он сидел до этого, но ничего не увидел. Возможно, он принял и напился в другом месте, его сюда просто принесли.

— Хочешь драться? Давай, я тебя…

В его мутных глазах мелькнуло узнавание, а затем — чистейшая, животная ненависть.

— Ты… — прошипел он. — Стужев! Всё из-за тебя!

Он с рёвом бросился на меня, занося кулак. Но его движения были заторможенными, неуклюжими. Я просто отступил на шаг, и он пролетел мимо, едва не врезавшись в косяк.

В этот момент из зала начали выходить остальные студенты. Они тут же замерли, образовав толпу зевак. Шёпот, удивлённые возгласы. Всем было очевидно, что с Огневым творится неладное — его поведение, его глаза, этот сладковато-химический запах, витавший вокруг. Тут и без слов всем всё стало понятно.

Пеплов, давний подсос Миши, воспользовавшись моментом, рванул прочь. Я сразу это отметил. Его род был вассальным у Огневых, а сам парень пылал рвением выслужиться. Интересно, он хоть кому-то говорил, что с Мишей что-то не так? Вряд ли, либо его не слушали, так как по ощущениям Огнев-младший был как перекати-поле.

Я принижал Михаила упрёками, попутно питаясь его гневом и уклоняясь от каждого удара. Некоторые студенты откровенно над ним потешались, а он орал, что всех здесь положит и отомстит. Ну, а через минуту вернулся Пеплов с запыхавшимся Майским.

— Разойдись! Немедленно! — скомандовал преподаватель, но любопытствующие не спешили исполнять его приказ.

И тогда я, глядя прямо на Майского, сказал громко и чётко, чтобы слышали все:

— Граф Огнев находится под действием стимуляторов. Известных всем как синяя пыльца. И только что пытался напасть на меня.

Лицо Майского исказилось от гнева, но я продолжил:

— Считаю такое поведение неприемлемым и требую принять меры. Я напишу жалобу в ректорат!

Он взмахнул рукой, и по коридору прошла незримая сила, мягко, но неумолимо выдавив всех студентов в соседний коридор. Дверь с грохотом захлопнулась, оставив нас втроём — меня, Майского и буйствующего Огнева, который снова попытался на меня наброситься.

Майский, не церемонясь, провёл быстрый жест рукой. Огнев замер на полуслове, его глаза закатились, и он беззвучно рухнул на пол, как подкошенный. Преподаватель оттащил его