Хейтер из рода Стужевых, том 3 - Зигмунд Крафт

за этот вызывающий взгляд, за тот чёртов браслет, который не должен был болтаться на запястье выскочки. За всё, что с ним случилось из-за этого никчёмного бастарда, возомнившего себя выше его, самого графа Огнева!

Стужев рухнул на грязный бетонный пол, беспомощно прикрывая голову руками. Гонг? Нет, ещё рано. Огнев навис над ним, обрушивая град ударов. Они сыпались на рёбра, по почкам, по затылку. Он слышал хрипы Алексея, видел, как его тело дёргается в конвульсиях под его кулаками. Это был триумф. Абсолютный и безраздельный.

И тут тело Стужева затряслось в странной, неестественной судороге. Изо рта вырвалась пена, окрашенная в розовый цвет кровью. Его глаза закатились, и он обмяк, окончательно прекратив сопротивление.

Раздался гонг, а в яму ворвался охранник, оттаскивая Огнева. К Стужеву рванули врачи.

И тогда это накрыло Михаила сокрушительной волной. Не просто удовлетворение, а ликующий, всепоглощающий триумф. Он выпрямился во весь рост, поднял сжатые кулаки и издал рык — низкий, дикий, первобытный крик победителя. Он сделал это. Он не просто победил. Он уничтожил его. Стёр в пыль. На его глазах. При всех.

Вот только… Это вообще нормально? Ничего страшного же не случилось? Появился червь сомнений, который Огневу не нравился. И которого он пытался всячески игнорировать.

Словно ответом на его вопрос послужила похвала охранника и поздравления с победой. Он пророчил Пламени высокие рейтинги, но парень его не слушал.

— Да не переживай ты так! Щас его подлатают, — засмеялся охранник, хлопнув Огнева по спине. — Тут не умирают, всех лечим. Будешь ещё сегодня выступать?

— Нет.

— Деньги не забудь свои забрать, чемпион, — снова радостно засмеялся мужчина.

Наконец, Миша оказался наверху, на улице. Он дышал полной грудью, словно сбросив с души тяжкий груз. Он отомстил, он смог это сделать. Никакой Стужев, никакие интриги — ничто не могло остановить его. Это был его час. Его настоящий триумф.

Он опять уснул в машине. Видимо, перенервничал. Не помнил, как добрался до общежития и завалился спать прямо в одежде.

* * *

Голова гудела, будто в ней поселился рой разъярённых шершней. Каждый вдох отдавался острой болью в рёбрах, и я почти физически чувствовал фиолетовые пятна синяков, проступающих на коже сквозь пот. Я оттолкнулся от бетонного пола, пытаясь подавить стон.

Меня подняли и залили в рот зелье, которое могло поставить на ноги и мёртвого. Взгляд еще не сфокусировался, но я узнал эти голоса — Плетнёв и Холодов.

— Алексей! Ты как? — прозвучало как будто из-под воды.

Адреналин ещё не до конца отпустил, и инстинкт заставил меня резко отмахнуться.

— Отстаньте! — прохрипел я, делая вид, что едва стою на ногах. — Водянов… Он же смотрит…

Плетнёв коротко усмехнулся, а Холодов крепче взял меня под локоть, помогая удержать равновесие.

— Расслабься, артист. Трансляцию уже пять минут как прирезали. Макс видел только твой эффектный финал с пеной у рта. Всё, спектакль окончен.

Облегчение волной прокатилось по мне, такое сильное, что ноги на мгновение действительно подкосились. Меня быстро подхватили и повели в зал.

Зрителей уже не было — все разошлись. Меня потащили дальше, в местный общественный санузел, где я умылся и быстро переоделся, не без помощи Холодова. Он же сунул в руку бутылку с водой.

— Ну что, герой, — вошедший Плетнёв похлопал меня по плечу. — Готов завершить представление? Макс уже позвонил, отчитался хозяину. Пора его неприятно удивить.

Сделав последний глоток, я кивнул. Боль давно прошла, а раны затянулись. Я ощущал бодрость, хоть и был бы не против нормально помыться. Но не сейчас, не время. Надо заканчивать.

Я расправил плечи, бросил пустую бутылку в мусорку и вышел в коридор. Несколько шагов, и вот мы перед дверью, за которой ждал Максимилиан Водянов. Пора было собирать плоды своей маленькой победы.

Тот сиял от счастья. Он расхаживал по маленькому вип-помещению, не в силах усидеть на месте. Огромный экран на стене был выключен, пахло вином и закусками, что находились здесь же на столе.

— Только что говорил с Озёрским, — выпалил Водянов, подойдя ко мне и положив руку на плечо. — Всё чисто. Он более чем доволен. Запись у нас в кармане, благодаря тебе мы, наконец, почти загнали графа Огнева в угол. Вот он удивится, узнав о ночных похождениях своего сыночка!

Он засмеялся и похлопал меня по плечу. И тут его взгляд упал на Плетнёва. Тот стоял, прислонившись к косяку, и на его лице играла такая откровенно довольная, хищная ухмылка, что Макс резко замолк. Воздух в комнате мгновенно переменился, став тяжёлым и зловещим.

— Что происходит? — спросил Макс, и его голос потерял всю свою предыдущую восторженность, став плоским и настороженным.

Я сглотнул. Сейчас, возможно, самый важный момент всего моего плана…

Глава 22

Макс нервничал, да и я, собственно, тоже. Тем более стоя впереди всех. Именно тогда Плетнёв и решил вступить в игру. Он мягко оттолкнулся от косяка, и его голос прозвучал с ядовитой издёвкой.

— А происходит, дорогой Максимилиан, то, что ты попался. Просто и банально. Запись… — он сделал драматическую паузу, — ты её сегодня не получишь. Если вообще получишь когда-нибудь.

Лицо Макса застыло. Я видел, как дрогнула его щека, но он сохранил самообладание.

— Что вам нужно? — спросил он, и его тон был ледяным.

Я открыл рот, чтобы ответить, подобрать нужные слова, но они застряли в горле. Вся ярость, вся обида на Татьяну подступила комом, мешая говорить рационально. К счастью, Холодов, видя мою заминку, мягко выступил вперёд.

— Нам нужна информация, — сказал он спокойно. — Компромат на Татьяну Рожинову.

Бровь Макса поползла вверх от искреннего, неподдельного удивления.

— На Татьяну? — переспросил он, озадаченно глядя то на меня, то на Холодова. — С какой стати? Какое вам до неё дело?

— Это личное, — наконец, выдавил я, и мой голос прозвучал более хриплым, чем я хотел.

Макс несколько секунд изучал моё лицо, затем медленно кивнул.

— Хорошо. Материалы я подготовлю. Но я не буду участвовать в её