Реальная угроза - Олег Авраменко

— С такими темпами они обезглавят треть вооружённых сил. А Астроэкспедиция и вовсе будет обескровлена.

Я недоуменно покачал головой:

— Неужели столько людей участвовало в заговоре?! Как же тогда он держался в секрете?

— Я так полагаю, что большинство из них невиновны, — ответил коммодор. — В том смысле, что не знали о готовящемся восстании. Просто одни исполняли те или иные поручения вышестоящего начальства, которые теперь квалифицируются как преступные действия. Другие были близкими друзьями или родственниками заговорщиков. Третьи в прошлом имели неосторожность высказать симпатию к адмиралу Шнайдеру или хотя бы к некоторым его идеям. А есть ещё и те, кто семнадцать лет назад подпал под амнистию. Сейчас от всех их избавляются. Устраивают обильное кровопускание, так сказать. Лечебно-профилактическое. Пытаются оздоровить ряды армии и флота, пусть даже путём их значительного ослабления.

Я задумался.

— Знаете, коммодор, я никогда не сочувствовал попыткам изменить государственный строй на Октавии… Вам странно это слышать от сына адмирала Шнайдера, не правда ли? Но так оно и есть. Я считаю, что и при нынешней власти эриданцы живут неплохо — гораздо лучше, чем граждане большинства планет. И тем не менее, за два десятилетия вызрело два крупных заговора. Не суть важно, что второй из них финансировался извне — главное, что в нём участвовали эриданцы. Значит, что-то прогнило на Октавии, серьёзно прогнило. Может, всё дело в том, что правительство опирается на простое арифметическое большинство населения, игнорируя интересы политически активного меньшинства. А ведь при настоящей демократии ведущую роль должно играть именно это активное меньшинство. Иначе получается охлократия — власть аполитичной толпы.

— Я не очень-то разбираюсь в политике, — сказал Максимов. — А к адмиралу Шнайдеру примкнул, потому что ненавижу этих проклятых социал-демократов, которые уже сотню лет бессменно правят Октавией под разными вывесками — то «объединённые», то «народные», то «прогрессивные». Да, их избирают всенародно, путём свободного волеизъявления. Но каждая их победа на выборах — результат поддержки крупного капитала. Причём самого реакционного капитала — финансового и промышленного. Раз в четыре года избирателей попросту покупают, а это отвратительно… — Коммодор немного помолчал. — Но сейчас меня заботит другое. Нужно привлечь уволенных эриданцев к нам на службу. Это великолепные специалисты, кадровые военные в расцвете сил. Если нам удастся заполучить их, то мы решим проблему нехватки личного состава, особенно — командного. Вопрос только в том, как это сделать.

— А разве они сами не пойдут? Ведь на Октавии уже известно, что мы проводим набор; там знают, что костяк нашего флота и космической пехоты составляют бывшие эриданцы. Так что на Ютланде они не будут чужими.

— Можно не сомневаться, что некоторые придут к нам сами. И уже в ближайшие дни. Однако многие будут долго колебаться. Через несколько месяцев они всё же решатся — не думаю, что их очень прельстит работа в гражданском флоте, да и не всех возьмут. Но мы не можем ждать месяцами, нам они нужны прямо сейчас… Даже не знаю, что предпринять. Адмирал Шнайдер, безусловно, что-нибудь придумал бы. К сожалению, он при всей своей прозорливости не смог предвидеть такого оборота дел. Иначе прислал бы с нами кого-нибудь известного и влиятельного, например, адмирала Биргоффа. Или адмирала Павлова — говорят, он пользуется уважением как в Астроэкспедиции, так и в ВКС, даром что многие из прежних соратников считают его отступником. Вернее, так считали. — Максимов снова умолк. — Моя скромная персона тут явно не годится. Разве что вы могли бы выступить с обращением…

Мне стало неловко.

— Простите, коммодор, но я всего лишь мальчишка, нацепивший по протекции капитанские погоны. Просто сын знаменитого отца.

— Нет, капитан, не просто сын. Вы ещё и его полномочный представитель. Его голос. Подумайте над этим.