Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

— Да, рабочий момент, ничего особенного, — кивнул Львов и тоже приложил палец к губам. — Решение принято на самом верху. Но это, товарищи, не наше дело. Нам нужно выполнять приказы руководства. Задание товарища Воронцова вы все слышали, поэтому давайте приступим к делу. Ты, Григорий, можешь быть свободным сейчас, возвращайся в больницу к своей опекунше, забирай её и вези в общежитие. Полагаю, как использовать информацию о её ужасающем состоянии здоровья, не позволяющем продолжать службу, пояснять не надо?

Я хмыкнул.

— Ну, и отлично. А завтра мы тебя вызовем на кафедру, или к проректору, посмотрим. Она, естественно с тобой пойти не сможет, и мы отвезём тебя в лабораторию к Элеоноре.

Я сжал зубы, чтобы не сказануть в сердцах что-нибудь резкое и встал из-за стола. Товарищи мои тоже встали и молча вышли из зала. Мы снова прошли по коридорам, поднялись на лифте на первый этаж, миновали пункт тщательного досмотра и вышли в фойе обычного советского учреждения.

Самый обыкновенный холл, мраморный пол, стекляшка вахтёра, вертушка, охранник, служебный телефон. Вышли на крыльцо и спустившись по ступенькам широкого крыльца, подошли к москвичонку Прокофьева.

Я обернулся. Обычное здание со снующими служащими, почти как в «Служебном романе». Хм. «НИИ коммунальных систем малых городов».

— Хорошо замаскировались, — кивнул я.

— Садись уже, — хмуро бросил Львов и, открыв дверь, уселся на переднее сиденье.

Прокофьев забрался за руль, а я — назад.

— Не хлопай дверью, — предупредил Леонид.

Вчера в темноте я не заметил, интерьер был обит бордовой кожей и выглядел очень даже представительно.

— Машина по спецзаказу изготовлена, — пояснил он, заметив мой взгляд — Движок форсированный. Быстрее самолёта летает.

— А крылья имеются? — усмехнулся я.

— Разумеется, и табличка «Фантомас». Как без этого? Мы же КПК.

— Ага, пока ещё, — покачал я головой.

— Ты, Гриша… — грустно сказал Николай Спиридонович, — не иронизируй…

— Как же не иронизировать? — возразил я. — Провели вы меня. Отец сказал, что если…

— Да ты погоди, отца-то своего не трогай пока. Давай поговорим сначала. По душам. Поехали, Лёня, на дачу ко мне.

— Да, я понял, Николай Спиридонович, — кивнул тот.

— Там, в зале, в принципе, не должны слушать, но по нынешним временам лучше перестраховаться, — слегка повернулся ко мне Львов. — На даче поговорим спокойно. Наслаждайся пока ностальгическими видами. У вас-то там, теперь капитализм царит, человек человеку волк, а здесь вот она, власть рабочих и крестьян. Малость подпорченная и молью побитая, но пока ещё не проданная и окончательно не растоптанная, извини за брюзжание.

Я не ответил и молча уставился в окно. Вид мне нравился. Вид грел мне душу. Дорогая моя столица и золотая Москва, кумач, усталое, но ещё тёплое солнце, дымок в воздухе и арбузная свежесть по вечерам. А ещё лица людей. Не измученные, не загнанные, не потерянные, но радостные и спокойные. А вот моя ситуация в целом получалась весьма хреновой.

По любому выпадал мне валет с лицом Весёлкина. Хоть через ментов, хоть через чекистов, хоть через всех остальных. Теперь вот, оказывалось и партконтроль Андропову передавали. Ну и дела. В моё время ничего подобного не происходило.

Но тут было два варианта объяснения — либо эти структурные изменения реально были проведены, но остались засекреченными и данные архивов ещё не обнародованы, либо… Либо это всё началось уже после появления Весёлкина. Мог он запустить такую движуху? Мог, наверное… Прям Мефистофель, сука…

Лёня вдруг резко крутанул руль вправо, влетел во двор, спугнув голубей, бросившихся в разные стороны, просквозил на другую сторону, нырнул в узкую и тёмную арку и выскочил на дорогу, ведущую в противоположную сторону. Вжал газ и заставил машину рвануть вперёд распугивая других участников движения.

— На хвост сели? — нахмурился я.

— Нет, на всякий случай. Николай Спиридонович любит перестраховываться.

Он улыбнулся и глянул на Львова.

— Ты езжай, Лёня, и не болтай, — сердито отозвался тот. — За дорогой лучше следи.

Мы проехали стройки Крылатского, промчались по большим проспектам и бульварам, ощутив мощь, энергию и бесконечную силу государства российского.

Минут через двадцать дорога свернула в сосняк, и мы поехали по тенистому сказочному лесу. За сосняком вдруг появились широкие луга и пасущиеся коровы. Перескочив по мостику через речушку, мы въехали в небольшую деревеньку, перед которой даже знака не было. Доехали до сельского магазина и повернули в узкий переулок, где практически сразу упёрлись в деревянные ворота.

— Пойди, Гриша, открой, — попросил Львов и протянул мне ключ.

Я вышел и втянул полной грудью сладкий деревенский воздух. Кто-то топил дровишками, тянуло дымком. Я отомкнул висячий замок и раскрыл створки. Они распахнулись легко, даже не скрипнув. Участок оказался довольно большим. За воротами находились гараж, сарай, чёрная покосившаяся банька и бревенчатая изба, небольшая и старая.

— Заходите, гости дорогие, — кивнул Николай Спиридонович. — Сейчас чайник согреем, чайку с травками соорудим, пряники, мёд, варенье. Жена сама варит, между прочим.

На веранде висели пучки травы, наполняя помещение сумасшедшим ароматом.

— Ого, — покачал я головой. — Вы сами травы собираете?

— Это уж с июня висит, снять не можем, пересохла давно, выбросить надо.

— Вы что, такой аромат.

— Да какое там. Проходите в дом, давайте… Не разувайтесь.

Пройдя через низкую дверь, мы оказались в просторной комнате с печью, столом и кухонными шкафами.

— Давайте, давайте, идите за мной.

За этой комнатой было что-то вроде кладовой. Довольно большое помещение с полками, уставленными пустыми банками, коробками, пакетами и упаковками с сахаром, солью, макаронами, спичками и тушёнкой. В полу был вырезан люк, ведущий в погреб. Львов наклонился, потянул за кольцо и откинул тяжёлую крышку люка, сбитую из толстых досок. Вниз вела приставная лестница.

— Лезь, Лёня, — кивнул он. — Свет включи. Гриша, давай за ним.

Мы полезли. Сам он тоже спустился за нами. В погребе было прохладно и влажно. На полках стояли банки с соленьями. Огурцы, помидоры и целый стеллаж с пустыми банками. Леонид подошёл к нему и, легко отодвинул его в сторону. Банки тревожно задребезжали, но устояли, не попадали. За стеллажом показалась замшелая кирпичная стена.

Он на несколько секунд замер, отсчитывая нужный кирпич и с силой надавил на него. Раздался звук включившегося механизма, и одна плита в полу съехала в сторону, открыв бетонные ступени. Леонид уверенно спустился по